– Знать, погано сказываешь, – заметил с насмешкой красивый манус, – раз тебя с мальцом в такую погоду со двора прогнали.
Багумил обиделся.
– Сами мы пошли. Думали, до весенней распутицы найти доброго хозяина. Вдруг кто на зиму сказителя не нашел, верно, со скуки уж на стену прыгает.
Маг надменно поднял брови, а бородач весело расхохотался.
– Жаден ты, батюшка, и хитер как бродячий пес.
– Ой, – спохватился Багумил, завертел головой. – Собака-то где?
Спасители заозирались, но и на поле, и в примыкающем к нему пролеске было тихо.
– Верно, загрызли твою собаку, – с сожалением проговорил бородач. За деревьями мелькнуло что-то коричневое, Багумил с надеждой крикнул: «Приблуда», но это оказался не пес, а какой-то плешивый старик, старательно изображавший, что спешит на помощь товарищам. А может, и правда торопился: плешь вспотела, на лбу крупные капли пота, под глазами тени, а руки так и ходят ходуном.
– Не поспел, – с нарочитым отчаянием просипел старик, – уж все без меня уладили.
Он с опаской посмотрел на отрубленную волчью голову, безголовое тело, на бездвижные тела других волков.
– Уж не встанут, верно? Не поехать ли нам по своим сторонам, батюшка? – обратился он к бородачу. – Господина мануса ты выручил, бедолаг этих из волчьей пасти вызволил. Теперь самим бы не попасть. А ну как разгневается Владислав Радомирович, что я долго еду, решит, загулял в лесах его верный словник. Верни мальчонку деду, да в дорожку, в дорожку.
У Багумила сердце упало. Ну как и правда послушает бородач старого словника и оставит их с Дорофейкой здесь, уедет без них в благословенную Черну, а пешим ходом до нее дня три еще, и то если только мальчишка в себя придет да сможет хорошо идти. Синеглазый маг, по взгляду видно, с собой не возьмет, сам, по всему судя, в дороге в беду попал, а старик с бородатым возницей его выручили.
Багумил зло глянул на старого мага и тут же скособочился, скривил лицо в благодарной улыбке юродивого, потянулся к бессильно обмякшему на руках бородача мальчику.
– Прости нас, добрый господин, что в пути задержали. Не гневи хозяина, поезжай. А уж мы как-нибудь…
Он, прихрамывая, подошел к молодому магу.
– И тебе спасибо, добрый господин манус. Рукам твоим крепости, князю долголетия и щедрого нрава.
– Вот еще, – легко попался на удочку Багумила бородач. – Певцов с собой возьмем. В Черне к лекарю сведу, а там поглядим. Если не сладится под крылом чернского князя, сам посажу на подводу до соседнего удела.
Словник подскочил к нему, что-то шепнул на ухо, Багумил не расслышал, да только возчик рассмеялся и покачал головой:
– Уж не хитрее тебя, батюшка, – ответил он своему попутчику. – Уж ты-то выгоду должен лучше моего понимать. Подлечим певцов, приведешь их на радость княгине и ее девкам. Они всю зиму в тереме просидели, княгиня на сносях, захочет себе певцов для увеселения. А князь за то, что супружнице его угодил, золотом тебя осыплет.
По всему видать было, что словник в такой исход дела не верил вовсе. Однако дальше спорить с возницей не стал. Бросил опасливый быстрый взгляд на мануса. Легко, словно медный петушок на крыше, сменил подозрительность и сердитый тон на отеческую заботу.