Глава 11

В гостиной раздался нечеловеческий ор, загрохотали шаги, жалобно зазвучали разбитые окна и до моих ушей донёсся яростный вопль Петрова:

— Куда вы, трусы?! Эй-й!

А спустя несколько секунд всё стихло. Лишь продолжал реветь пожирающий дом огонь и трещали брёвна.

— Кажется, убежали, — выдохнул Лука, блестя выступившим от жара потом.

— Ага, — поддакнул я, метнулся к окну и глянул во двор.

Народ в ужасе попятился, тыча пальцем в сторону крыльца, а на том недвижимо застыл призрак Потапа.

Горожане уже явно готовились обратиться в бегство, но тут во дворе появился крупный брюнет лет пятидесяти и заорал голосом Петрова:

— Стойте, дурни! Призрак не может покинуть дом! Глядите!

И брюнет бесстрашно пошёл к Потапу, но близко подходить не стал. Оставил между собой и призраком три-четыре метра. Народ тотчас облегчённо выдохнул, а затем и восторженно завыл, когда Петров стал швырять в Потапа энергоструктуры, похожие на небольшие арбалетные болты. Они врезались в бледнеющего призрака, а тот тупо стоял на одном месте. Кажись, Петров прав. Потап действительно не может покинуть дом. Чую, даже новая порция моей крови не даст ему сойти с крыльца.

— Лука Анатольевич, за мной! — решительно выдал я, выметнувшись из кухни. — Попробуем выбраться на задний двор. Там всяко народа поменьше, чем тут. А потом в лес рванём.

Семинарист помчался за мной, на ходу громко тараторя молитву.

Вокруг нас полыхал огонь, с грохотом рушились потолочные перекрытия, раскалённый воздух обжигал губы, а глаза выедал чёрный дым. Однако мы неустанно пробирались по обречённому дому, в котором выросло не одно поколение Астафьевых.

Но вдруг Лука остановился, удивлённо вытаращил глаза и судорожно протараторил:

— Я слышу голос!

— Сударь, сейчас не до озарений! — яростно выдохнул я, смахнув со лба заливающий глаза солёный пот. Он жёг зенки почище серной кислоты.