— Вот даже как? Ну что ж, я уже слышал некоторые намеки от Глеба Евгеньевича. А почему вы, батенька, не хотите дать делу законный ход? Доложите своему начальству, и получите законную командировку к нам. Проведем полноценные испытания. Да и что может с вашим двигателем случиться за пару месяцев? Не хотите ехать к нам, просите командировку в ЦАГИ и ВИАМ. Мы ведь и сами свои проекты вынуждены там рецензировать, и даже частично испытывать. Ну так как?

— Спасибо вам, Георгий Федорович, за предложение, но вынужден отказаться. Нет у меня столько времени, и наверное уже не будет. Где я окажусь через пару недель, и то не знаю. Зато я знаю, что, как только родители приставляют к ребенку семь нянек, так сразу по возвращении, одного глаза у кровиночки недосчитываются. Как говорится, нет автора – нет и предмета для рассмотрения. Не знаю к месту ли. Разрешите пояснить на примере?

— Ну-ну, попробуйте растолковать.

— Так вот, недавно, я стал свидетелем довольно неприглядной картины – интересная и передовая идея конструктора Калинина ржавеет у забора местного опытного авиазавода. Не хочу я такой судьбы нашему детищу!

Профессор прошелся грустно-ироничным взглядом по лицам своих коллег. Мол – "видели каков фрукт?". И выйдя из задумчивости, снова пронзительно разглядывал Павлу.

— Это вы про бесхвостый бомбардировщик? Знаем мы про него. Жалко ту конструкцию, но не в этом же дело. Она ведь не одна такая. И от нас-то, товарищ летчик, вы чего ждете? Вы ведь поняли уже, что нарушать порядок проведения испытаний нельзя. Это может привести к таким же, как у Калинина последствиям, но уже для всех, кто будет участвовать в этой авантюре. Если бы только у Калинина, ведь кроме него, и большая часть проектов Иосифа Григорьевича Немана, тоже сейчас заморожены.

Еременко поморщился, и стал знаками просить профессора остановиться. Но тот, сделав рукой жест, который можно было трактовать как – "Ах, оставьте!", продолжал.

— И если вы не свалились с Луны, молодой человек, то должны понимать, что у других моторов и агрегатов, которые сейчас испытываются у нас, тоже есть авторы даже целые коллективы, и никто из них не хочет описанной мной и вами судьбы для своих проектов.

"Боятся! И здесь боятся ответственность на себя брать. Сочувствуют судьбе арестованных и судьбам их проектов, но подставляться не хотят. Дядька профессор, вроде бы не трус. Вон, сколько всего наговорил. Будь я прислан НКВД, уже можно было бы его теплым брать. А он со мной говорить не боится, в отличие от того же Еременко. Хотя тот молодой, ему еще карьеру делать. Как же мне их убедить? Неужели опять неудача будет как и на 135-м заводе?"

— Вы правы, снимать двигатели с испытаний из-за нашего проекта не нужно. Но и время в таком деле дорогого стоит. Вот поэтому я и предложил Глебу Евгеньевичу, вариант, который принципиально никого не обижает, хотя риск для руководства института и всех кто хоть как-то засветится в этом проекте, все же присутствует. Вдруг во время летных огневых испытаний произойдет авария, а такого двигателя в планах института нет. Тогда действительно могут всплыть фамилии, а время нынче неспокойное. Я лично готов написать заявление в НКВД, о том, что испытания были целиком моей инициативой, а остальные участники просто введены мной в заблуждение мошенническим путем.

— Нет, вы только гляньте на него! Хорош?! На себя он все берет! Ответственностью он нас тут попугать решил! А вам не кажется, старший лейтенант, что вы ведете себя неподобающе? Мы тут и так пуганые уже, но дело даже не в этом.

— Извините, товарищи. Я просто хотел более четко обозначить риски проекта, и…

— Хм. А?! — Профессор переглянулся с Лозино-Лозинским и Еременко. Те пожали плечами.

— Ладно, товарищ летчик, никто тут на вас не обиделся. Погорячились и будет. Допустим мы придумаем, каким образом оказать вам поддержку. А вы сами-то, для института нашего сможете сформулировать выгоды от поддержки вашего предложения?!

"Опять нужно серым студнем вздрогнуть, хорошенько. Чего бы им выдать-то? Так. Люлька в Москве. Его потом, кажется осенью, руководителем проекта по ТРД куда-то в Питер назначать будут. То ли на "Электросилу" то ли на "Кировский", то ли еще куда, не помню точно. И это значит…это значит, что ХАИ недосчитается и инженера-новатора, и наверняка даже не одного. Да и целого направления конструирования. А значит, в какой-то степени и финансирования новых проектов недосчитается. Да и вообще, этот ВУЗ сейчас в полной ж… Их и так уже, видимо, неслабо потрепали, раз одни временные остались. Вон, какие взъерошенные сидят! Так, теплее, теплее. Предложить им, если слетаем удачно, организовать отдельное КБ, под патронажем наркомата авиапромышленности. И где-нибудь здесь, рядышком с Харьковом? Гх-м. А вот потянут ли они это. Угум. А ведь у НКВД их ЦКБ-29 он же "Туполевская шарага" уже ведь есть в Москве (или только в 39-м появится). Могут ведь и отобрать идею. Чего ж они Люльку тогда не отобрали у питерцев?! М-да. Тяжело вспоминать, то чего и не знал. И все-таки здесь в Харькове "значительно больше факторов успеха для этого проекта", как наши заводские бизнесмены, не стесняясь уборщицы поговаривали. Что еще? 135-й завод со своим многострадальным К-12-м. И турбинный ведь завод тоже здесь. Все говорит за то, что в Харькове результат по турбореактивной теме будет получен раньше, чем в Питере или где-нибудь еще…"

— Скажите, сколько времени по вашему требуется для создания газотурбинного двигателя?

— Какого-какого двигателя? — ученые переглянулись.

— Газотурбинного. Того, про который, как я слышал, проектируют у вас. Люлька Архип Михайлович и его коллеги. И, конечно, любых других вариантов таких двигателей.

— А откуда вы…

— Извините, профессор, но это неважно. Все-таки Харьков – это большая деревня и такую информацию если всерьез заинтересоваться темой, добыть не сложно. Но, все же, ответьте, пожалуйста. Сколько это займет времени, как вы считаете?