— Так завтра ве-вечером и заходи. Будет в лучшем виде.

— Сколько за работу-то возьмёшь?

— Нисколько, подарок, — радостно брызнул слюной Ржавый.

— Ладно, там посмотрим.

Толика я отыскал во дворе под навесом, рядом с кучей металлолома, в которой он выискивал что-то подходящее для своих целей.

— Твоя работа? — я показал нож.

— Точно, моя, начальник, — не стал отпираться Толик, — а что, нельзя?

— Можно, если по закону. Разрешение есть?

— Разрешение-то? Было. Как же без него?

— И предъявить можешь? — не поверил я. Если у Толика есть эта бумажка, зачем бы тогда Мухомору париться в камере? Незачем! Объяснил бы, что всё по правилам, и никаких претензий к человеку не возникло бы. Опять же, стал бы он прятать легальное оружие? И Захар ни сном, ни духом.

— Не, нечего мне тебе предъявлять. Нет у меня. У Пасюка оно. Там всё, как надо. И печать, и подпись.

— Чья подпись? — поинтересовался я.

— Вот уж не знаю! Не разбираюсь я в ваших загогулинах. Печать стоит, подпись стоит, а кто расписался, ты лучше у Пасюка спроси.

— Ладно, — сказал я, — обязательно спрошу. И сколько, говоришь, ножей ты сделал?

— Сколько разрешили, столько и сделал. Пять штук, — соврал Толик.

— Не, — замотал я головой, — здесь не сходится. Больше, гораздо больше. Ты скажи, как есть, а то знаешь, что может случиться? Я ходил вчера за Ограду. Слышал? Конечно, слышал — все слышали! Плохо в лесу, врагу не пожелаю там оказаться. Подумай, стоит ли тебе?

Не хотелось Толику неприятностей. А кому хочется? Сомневаться человек начал. Посомневался минутку и пробурчал:

— Я для Пасюка много чего делал. Ножей — десятка два. Говорит, не волнуйся, это законно, документ есть. А сколько изготовишь, пять или двадцать, никто считать не будет. Нашёлся, говорит, покупатель. В долю, говорит, возьму. Разживёшься деньгой. Не обижу.

— Да, — опечалился я, — плохи твои дела, Толик. Как же тебя угораздило?

— А как откажешься? Он же Пасюк! Жить спокойно все хотят, начальник. Мне и с вами проблем не надо, а против Пасюка переть — ещё хуже.