Фронт окутался грохотом и дымами. Двести пищалей дали единый залп весьма нехилой слитности. Стрелки были на пределе нервного волнения. Оттого отреагировали быстро и решительно прожав серпентин[68].
И следом ухнули полевые орудия. Там твердо знали – бить следом за стрелками. А коли раньше выстрелят, то пороть их станут до полного облезания кожи со спины и задницы.
Сделав выстрел, стрелки, отчаянно спеша, начали перезаряжать свои пищали. Да и артиллеристы засуетились, баня ствол влажным банником, чтобы зарядить по новой. А пикинеры, подчиняясь приказу командира, поставили свои пики в жесткую оборонительную позицию. Первый ряд упер конец пики в землю, придавив ногой и чуть присев, дабы удерживать оружие с оптимальным наклоном для «накалывания» лошади. А второй – схватил пики ударным хватом, горизонтально, дабы размашистыми амплитудными махами бить по налетающим всадникам.
От первой линии новгородцев осталась едва сотня всадников. Да и та немало дезориентировалась, сбавив темп. Кто-то так и вообще «пустился в пляс», пытаясь совладать с перепуганной от выстрелов лошадью. Остальных или ранило, или убило, или лошадь сбросила. Шутка ли – первое знакомство животных в такой близи с грохотом огнестрельного оружия. Это у Вани «копытных» мало приучали к выстрелам. А у новгородцев того пока не практиковалось.
Мгновение. Еще. Еще. И всадники влетают на пики. Треск. Крики. Дикое ржание раненых лошадей и человеческие вопли.
– Правь! – вновь раздался крик над боевыми порядками пехоты. Ведь стрелки, пользуясь берендейками, уже успели перезарядиться.
Простые деревянные пеналы были навешены на перевязь, идущую через плечо. В каждом отмерена порция пороха ровно на один выстрел. В оригинальной истории они появились лишь в конце XVI века и очень сильно подняли эффективность стрелковых подразделений, ускорив и упростив перезарядку их оружия в нервической боевой обстановке. Ваня же решил не ждать так долго, благо ничего сложного или хитрого в них не было.
– Пали! – рявкнул командир стрелков, и пехотный фронт вновь окутался дымами.
Новгородские всадники второй линии столкнулись с очень неприятным обстоятельством – завалом прямо перед ними. Тут и лошади, и люди, в том числе живые. Свои люди. Кто-то полетел из седла, пытаясь справиться с лошадью. Кто-то попытался перепрыгнуть крупное препятствие.
Кто-то врезался в него со всей дури. Кто-то попытался отвернуть, сталкиваясь с соседом. Получилась давка и изрядное столпотворение. А сзади на них надвигались всадники второго эшелона…
Вновь бахнули орудия.
Заранее отмеренные заряды пороха, увязанные в одном картузе с картечью, – сила. С их помощью можно было даже такие убогие тюфяки перезаряжать довольно быстро.
– Пали! – вновь раздался голос командира стрелков и фронт окутался дымами. В третий раз.
Нестроевые уже притащили пикинерам из обоза запасные пики взамен сломанных. Посему, распорядившись начать наступление, княжич отправился к своему коню.
– Иван Иванович! – воскликнул командир пехоты и осекся с невысказанным вопросом на устах. Не посмел.
– Бой выигран! – громко крикнул Ваня. – Теперь надлежит грамотно воспользоваться его плодами. А для того поле битвы видеть нужно.
Пикинеры подняли свои длиннющие причиндалы и, дрогнув, пошли вперед. Под барабанный бой и волынку[69].
Подошли к завалу. Опустили пики. Мощными размашистыми амплитудными ударами перекололи раненых лошадей и слонявшихся промеж них ошалелых людей. Подняли древки. И пошли дальше. А стрелки, используя свои клинки, попутно добивали раненых людей. Обычное дело в такой рубке, ибо оставлять их в тылу было опасно. Мало ли? Шок пройдет. И давай злодействовать. Оно кому надо?
Новгородские же всадники беспорядочно отступали к своему лагерю. Ваня прекрасно знал, что средневековое войско очень сложно остановить, если оно перешло в бегство. Даже притворное. Так что теперь если кто и сможет собрать это войско, то сильно не сразу. В дне, а то и в двух пути отсюда. Княжич преследовать их не хотел, так как у новгородцев даже после поражения оставалось кавалерии сильно больше, чем стояло под рукой Холмского. Деморализованный противник, конечно, разгромить три сотни всадников Даниила не смог бы, но потери могли появиться, и очень неприятные.
Зачем же тогда Ваня отправил свою конницу? Так просто шугануть супостатов из лагеря, чтобы эти шалуны трофеи его не растаскивали. Посему и отправил конницу не сразу, да с наставлением – идти только до реки, но на ту сторону не лезть.