— Фланаган, не торопитесь, вы же на отдыхе, так? Посидим, поболтаем, выпьем по чашечке кофе, съедим по кусочку чего-нибудь сладенького. Мы, деревня, очень любопытные. Обожаем послушать пришельцев из большого мира, поток которых с окончанием сезона почти иссяк. А ещё больше мы любим рассказать о себе. Так что, Вы всё равно не уйдёте, пока мы не станем если не друзьями до гроба, то хотя бы хорошими знакомыми. Энни сварит кофе и составит нам компанию, так?
— Хорошо, Шеф. Только ещё поставлю торт для юбилея миссис Айверсон в холодильник.
— Действуй, солнышко. Старушке девять десятков стукнуло, — пояснил Мэтт, он плюхнулся в одно из четырёх кресел и жестом продолжил Кревану последовать его примеру, — понаехала туча гостей: родственники, знакомые, друзья — песочные человечки. Одна из внучек заказала торт, сказала, чтобы было побольше взбитых сливок — бабуля де их очень любит. И тут же: побольше фундука — мол, фундук со сливками отлично сочетается. Я, правда, плохо представляю, как сочетается фундук со вставными зубами миссис Айверсон, но это уже не моя забота. А Вы, Фланаган, чем добываете свой кусок хлеба?
— Если не трудно, Мэтт, зовите меня Креван, можно даже Крю — это для друзей. Ну что же… Живу я в Белфасте…
Следующие полчаса Фланаган рассказывал о себе, в том числе о том, почему решил прервать внесемейное затворничество (официальная версия), умолчав только об инциденте на работе и проблемах с головой. Рассказывая, он поймал себя на том, что не обнаруживает никаких следов звукового вторжения. Обрадованный этим открытием, Креван закончил свое повествование и замолчал, ожидая реакции новых знакомых.
— Кризис среднего возраста подкатил неожиданно и раньше положенного срока, так? — Мэтт неспешно отхлёбывал из своей чашки. — Пересмотрели своё отношение к окружающей действительности, нашли её слишком тусклой и решили, что большую часть своей жизни провели бездарно? Отсюда — стресс, расстройство сна и нерегулярный стул…
Энни возмущенно кашлянула, но глаза её улыбались.
— Ну, не всё так плохо, но некоторая доля истины в Ваших словах есть. Хотя, дело, скорее, в моем конфликте с внешней средой, который я и пытаюсь разрешить.
— Кто выигрывает?
— Пока паритет. Стороны откатились на начальные позиции и готовят решающий удар.
— Вы уж постарайтесь, Крю, не хотелось бы терять Вас. Кстати, если всё так плохо, не последняя мера — смена обстановки. Берите свою барышню и приезжайте, поживите у нас месяца три-четыре.
— Вот уж спасибо. Чем же нам здесь заниматься? Ни я, ни Джен не слишком сведущи в сладкой кулинарии, да и нишу эту Вы успешно заполнили…
— Намекаете на мои габариты? — Паркер делано нахмурил брови. — К Вашему сведению, цветочный магазинчик у нас тоже есть. С другой стороны, когда мы с моей Магдой начинали свое дело, в Бушмилсе было две кондитерские лавки. Мэри Бауэрс и семья Манучарян. Мы их пережили. Нет, я пережил, а Магда не разделила мой триумф…
Шеф замолчал, глядя в скатерть. Энни успокаивающе накрыла его руку своей и обратилась к Кревану.
— А вот мне кажется, что в Вас сильно творческое начало. Ничего не могу сказать о Вашей девушке, но Вы, Крю, могли бы попробовать писать картины или стихи. Может творчество поможет Вам вернуть душевное равновесие?
«Трудно подбирать рифмы, когда в голове заунывно тянет свою ноту волынка, а все мысли только о том, не забыл ли ты закрыть кран на кухне. Какое уж тут душевное равновесие?» — Креван понимал, что мысли эти несправедливы по отношению к девушке, поэтому принуждено улыбнулся и ответил:
— Как вариант, почему бы и не попробовать? Обещаю подумать над Вашим предложением, Энн, спасибо! А вот ни Вы, ни Мэтт ничего не рассказали о себе. Например, как вы пришли к такой блестящей идее — подсаживать бедных жителей Бушмилса на такие обалденные пирожные? — в подтверждение своих слов Фланаган облизал пальцы и нахально потянулся за одиноким кусочком, лежащим на общей тарелочке.
Энни, по-видимому, предоставила право на рассказ Шефу, но тот всё ещё молчал, пребывая в каких-то своих думах. Креван уже собирался извиниться за свое любопытство и сменить тему, когда Паркер заговорил.
История Шефа не отличалась оригинальностью, но была очаровательной в своей простоте. Сам родом из Манчестера, из семьи бухгалтера и хористки манчестерского собора, закончил школу и, пройдя подготовительные курсы, поступил в Манчестерский университет.
— Честно говоря, родители мою учёбу не потянули бы. Ну, по финансам. Помогла моя двоюродная тётушка с отцовской стороны. Бог не дал ей наследников, а от мужа, вице-президента одной промышленной компании, она унаследовала довольно кругленькую сумму. Тётка нашла выход для своих материнских чувств через своего племянника, и души не чаяла в «своём маленьком мальчике», то есть во мне. Родители, конечно, ревновали, особенно мать. Но тётя Соня всегда была корректна и, приезжая в гости, всегда чувствовала, когда время визита становилось чрезмерным. Посему, подарки часто приходили по почте, либо денежным переводом, в том числе и средства на учёбу. Её, кстати, никто не просил — тётя Соня сама часто опережала желания своего любимчика…