— Ты… Ты солгал… — не голос, скорее, тихий шорох листьев на ветру, — Ты… не… Запечатывающий… А я… Я не… мёртв…
Изо рта Куана сочилась кровь, делая улыбку жутковатой. Не в силах смотреть на этот кровавый оскал, Фланахэн отвёл взгляд.
— Придется исправить это досадное упущение, — пробормотал он. Хотя Крейвану хотелось узнать побольше о той околесице, что несли Хэнран, Куан, да и он сам, пусть даже не понимая сказанного, снова накатило то самое чувство неприязни и страха, что пронзило его при первом знакомстве с помощником Эдкрона. Семь дюймов отточенной стали с легкостью вошли между рёбер Куана. Ни вскрика, ни стона — простолюдин отошёл быстро и без эффектов, столь любимых бродячими труппами лицедеев.
Немного позже, когда Фланахэн отдышался, пришёл в себя, а нижняя рубашка практически просохла от пота, он бродил по пятачку лесной прогалины, собирая своё оружие и приводя в порядок амуницию, краем уха слушая рассказ Хэнрана. Крейван освободил старика, а Еноха пусть глава развязывает сам, используя нож Куана. Фланахэн был слишком зол, старательно игнорировал старого друга и с момента встречи процедил едва ли с десяток слов. Выяснилось, что Хэнран с советником Енохом разработали план, призванный пустить карательный отряд по ложному следу, завести в самую чащобу, и там, если подготовленная засада сработает, истребить как можно больше врагов. К несчастью, воинов Буквы, наёмников и примкнувших лихих деревенских ребят оказалось слишком много, они разделились: часть, как и ожидалось, пошла по ложному следу, а оставшиеся, порыскав немного в окрестностях общины, разбились на отряды и стали прочесывать окружающий лес. Один из таких отрядов, ведомый левой рукой Эдкрона, и наткнулся на Хэнрана, Еноха и ещё одного оседлого. Старик не успел уйти с остальными защитниками, помешала хромота и нехватка лошадей, большая часть которых была передана экспедиции Крейвана. Молодой парень, почти мальчик, погиб, пытаясь защитить своего предводителя, Енох был сильно избит и, по-видимому, в скором времени должен был уйти в лучшие края. Самому Хэнрану предстояло подвергнуться пыткам, ответить на вопросы и умереть, или же подвергнуться пыткам, перенести их молча и умереть. В этот-то нелёгкий момент на сцену вышел Крейван, что, надо признать, было очень кстати… Хэнран, забыв развязать советника, ходил, хромая, за Фланахэном и говорил, надеясь смягчить своего молодого друга, разъярённого тем, что его использовали втёмную, не посвятив в планы до конца. Наконец, уже сдавшись, старик возопил:
— Ну что мне сделать, чтобы ты меня простил?! На колени встать?! Хорошо…
Не оборачиваясь, Крейван шикнул:
— Для начала прекрати орать, старый пень! Сам же говоришь, что вокруг кишат враги? И если уж так приспичило поболтать — расскажи лучше, что это за чушь ты нёс, а я повторял. Про Запечатывающего, его приход. Я ничего не понял, но на Куана эти слова действовали отменно!
Фланахэн пошёл к лежащему наёмнику, наклонился и принялся тащить из его глотки свой клинок.
Хэнран облегчённо выдохнул:
— Видишь ли, какое дело, мой мальчик. Я и сам-то почти ничего не ведаю. Того, кто знал ты заколол несколько минут назад, да он и не рассказал бы… Знаю только, что нам с тобою сейчас нужно будет идти и идти быстро к…
Рассказ главы общины оборвался неясным шумом, и громкий скрипучий голос ударил по ушам:
— Так-так, ребятки! Сейчас вы быстренько расскажете мне и моему дружку, Сапогу, почему здесь валяется так много дохлецов, а двое противных Творцу перевёртышей такие все живые, спокойно болтают, как у себя в квартале.
Глава 10
Денёк складывался так себе. Сперва-то всё началось норм. Они с Майки завернули в местную рыгаловку, шуганули тутошних доходяг, пожрали. Только он решил чуть поболтать с этой крашеной сучкой Сьюзи («С-ю-у-зи!» — так, нараспев, он обычно подзывал её, чтобы сделать заказ и заодно потрепаться), как встрял этот городской педик, косящий не то под Иствуда, не то под Крипера12. Вот уж приятная неожиданность, право слово! Он вывел педика на стоянку позади Центра, погонял его легонько, все дела… Только-только перешёл к самому вкусному (педик ведь ещё и огрызался!), собираясь как следует вдарить по щщам. И — на тебе! Копы тут как тут. Урод Туми со своим хвостом — дебильным малышом Нормом. Точно, их вызвала эта овца Сьюзи. Давно уже руки чешутся разобраться со всеми этими козлами: надеть маску, отловить поодиночке, отмудохать как надо и свалить из этой богадельни. Но разрывать с Бреннаном он пока не готов, надо потерпеть…
Билл Маккуин был не в настроении, в его не особенно заполненной голове метались злобные мысли и не менее злобные планы мести. Экзекуция прошла неудачно («Гештальт не завершён!» — так говорил в подобных случаях один знакомый мастер над дымом, любитель почитать — и кто бы знал, что это означало), Маккуин прилюдно получил-таки шикарный поджопник от Пакстона. До вечера, когда можно уже нажраться и вмазаться (шёл бы Бреннан со своими должностными инструкциями куда подальше!), ещё курить и курить. Рядом, на водительском месте сидит и нудит Хью Кейси — временный приятель Билла. Но самое поганое, что прямо сейчас тот самый городской педик вошёл в лавку, в которой продаёт торты девчонка Маккуина, и находится там уже долбаных десять минут. Билла подмывало пойти, вытащить этого типа в задрипанном плаще из кондитерской и закончить то, что начал ещё утром. Останавливал только приказ Бреннана. Этот здоровый мудак позвонил лично, что случалось не так уж часто, и пригрозил удержанием причитающейся за месяц выплаты — кругленький суммы надо сказать. Этот аргумент, да ещё нежелание пока вступать в конфронтацию с боссом, остужали пыл Маккуина. Ладно, он, Билл Маккуин, посидит в машине, покурит, а там видно будет.
— Мак, ну чо, ну поедем уже, а? — в очередной раз заныл Кейси.
Не отвечая, Билл вытащил сигарету из пачки «Честерфилда» и закурил. Выдохнув дым в лицо Хью, он улыбнулся:
— Расскажи лучше ещё раз, как тебя та дублинская шмара продинамила…
Креван стоял у витрины с образцами кондитерских шедевров, задумчиво осматривал все эти корзиночки, безе, меренги, эклеры и никак не мог решиться попросить совета у симпатичной девушки, стоящей спиною к нему у дальнего ряда витрин и старательно заворачивающей коробку с тортом в подарочную упаковочную бумагу. Завязать беседу было совсем не трудно, но на Фланагана напал ступор робости. Ему вдруг подумалось, что расспросы девушка-продавец может принять за попытку познакомиться, а то и заигрывание. А может, ещё свежа была память о разговоре со Сью, и не хотелось затенять её свежими впечатлениями. Как бы то ни было, неизвестно, сколько ещё Фланаган мог проторчать в кондитерской, стеснительно переминаясь с ноги на ногу, прежде чем девушка соизволила бы, наконец, обратить на него внимание. Спас его немолодой чернокожий мужчина, возникший в дверном проёме, ведущем, наверное, в святая святых — на кухню «Что-нибудь к чаю…» Мужчина лет шестидесяти с чем-то, одет в белый халат, поверх которого, на внушительного размера живот был натянут белый же поварской фартук. Крейван оглядел его руки и даже чуть разочаровался — ни пятнышка муки. Не хватало и поварского колпака — лысая, как коленка, голова бликовала в свете люминесцентной лампочки. Большой рот был растянут в дружелюбной и немного смущённой улыбке, глаза, увеличенные линзами очков в круглой оправе, казались растерянными и беззащитными.
— Молодой человек нуждается в совете, так?