Первой начали пытать прислугу, думая, что боярыни образумятся. Но обе крестили несчастную.

- Терпи, Христос больше терпел. Одоевский пытался их уговаривать.

- Боярыни, опомнитесь! В руки палачей сами идете. Для чего?

- Как жиды Христа мучили, так и вы нас мучаете, - закричала Морозова. - Делайте свое дело.

- Ишь ты, какая! - рассердился Одоевский. Он велел вздернуть ее на дыбу.

И Морозова и Урусова, страдая, славили Христа.

По желанию самого царя их приговорили к сожжению в срубе.

Но родственники мучениц напомнили царю об ограничительном свидетельстве, которое обязывало царей из рода Романовых не казнить бояр.

Царь, скрепя сердце, вынужден был заменить казнь ссылкою. За Морозову и сестру ее просили все бояре. Обеих считали святыми. Боярские дочери, жаждавшие подвига, молили царя разрешить им служить сестрам в темнице, так как обе после пыток были больны. Подвиг знатных боярынь, которые бросили детей. семью, богатство и почет, волновал Москву, наполнял сердца трепетным благоговением. Может быть, то, за что они страдали, не стоило страдания. Но их непреклонность и вера были достойны поклонения.

Морозову и Урусову отправили в ссылку в Боровск.

Царь, разобиженный упорством Морозовой, возненавидел всех староверов. Он велел беспощадно пытать их в застенках.

Ежедневно князья Одоевский и Воротынский имели теперь работу. Палачи калечили людей. На Болоте часто строили новые срубы и жгли самых опасных исповедников старого учения.

Народ втайне называл царя Алексея Диоклетианом и Нероном.

- Свети ко Господу возжигает царь на Болоте, освещения ради тьмы никоновской! - вздыхали москвичи, узнавая о новой инквизиторской казни.

И староверы и никонианцы были одинаково отвратительны в своей непримиримой вражде. Но страдающий за убеждения всегда достоин уважения, а его гонитель - презрения.

Четыре года Морозова и сестра ее страдали в тюрьме.

Через четыре года бояре и родные начали уговаривать их смириться.

- Если я вначале не смирялась, то неужели после таких долгих страданий поклонюсь мучителю-царю? - гордо ответила Морозова. - Моя вера мне еще дороже. Я ее окропила своей кровью.

Урусова дала тот же ответ.

Царь не замедлил узнать об этом от сыщиков.