— Мы закончили, Celenza?

— Да, — отвечает он. — Закончили.

Марк легонько хлопает меня по попе, будто я проверенная маленькая спортивная машинка. Затем закрывает тюбик колпачком. Встаю и подхожу к зеркалу, верчу головой, чтобы посмотреть на себя сзади в мягком свете лампы.

Розовые полосы постепенно исчезают, но вот горькие воспоминания так просто не испарятся. То, как мне нравилось хлестать белое извивающееся тело Франсуазы, восхитительный вкус дурманящего вина, но больше всего — отражение моего собственного бичевания в глазах Марка. Он наблюдал, как избивают мое обнаженное тело. Этой ночью во мне проснулось нечто более глубинное, чем секс. Но и секс тоже. Ах, секс. Обнажилось мое либидо. Мне очень сложно сейчас не наброситься на Марка. Но я испытываю и стыд за содеянное. Правда, стыд — лишь часть удовольствия.

Каким образом все это работает? Неужели ключ ко всему в греховности? Ключ к мистериям?

Поворачиваюсь к Марку. Он развалился в кресле и неотрывно смотрит на меня. Лорд Роскаррик по-прежнему в ослепительном смокинге, но вот галстук вальяжно развязан, а белая рубашка расстегнута на несколько пуговиц, обнажая треугольник соблазнительной смуглой и мускулистой груди. Он выглядит как юный азартный игрок, который только что спустил состояние на теплоходе-казино на Миссисипи и потратил последние деньги из наследства на шампанское. От его улыбки веет нигилизмом, в кучерявых черных волосах властвует анархия, а в позе — безмятежность: одна нога вытянута, локоть опирается на спинку кресла, он слегка склонился набок и оценивающе смотрит на меня.

— Марк, сколько сейчас времени?

Он бросает взгляд на серебряные часы:

— Три ночи.

— Правда?

Я совершенно потеряла счет времени. Вино, бичевание, музыка. Мистерии закончились своего рода каденцией, все выпили еще пряного и подслащенного вина в освещенной свечами часовне. Музыка становилась громче и громче, а потом перешла на современные ритмы.

Мы с Марком танцевали. Но это был дикий танец, дикий и романтичный одновременно. Сквозь высокие окна мы переместились на пустынную террасу, обвитую виноградными лозами, и очутились высоко над городом-призраком под белесой луной, в пустынной долине, где лежит летний туман. Мы танцевали, крепко обнимая друг друга, а музыка все нарастала, достигая крещендо. Потом мы как-то оказались здесь. В три часа ночи. Я уже смыла с тела краску и надела платье. Без белья.

— Я хочу есть, — говорю я.

Марк подается вперед и тянется к двери.

— Джузеппе! — зовет он.

Дверь тут же отворяется, с армейской точностью.

— Signor?

— Подай наш пикник сейчас.

— Si, signor.

Что это значит?