Я наклоняюсь к ней, чешу за ушами. Отвага кладет голову мне на колени, позволяя пристегнуть поводок, и соглашается остаться ради любви, даже если для этого придется жить в клетке.
Сейчас
66
Позже, после смены, я натыкаюсь у стойки регистрации на Джека. Он записывается для посещения.
– Привет, – здоровается Джек, заметив меня.
– Что ты здесь делаешь?
– А сама как думаешь? – Он кладет ручку. – Хочу завести домашнее животное.
– У твоей мамы аллергия на всех четвероногих существ.
– Я думал, ты знаешь какое-нибудь двуногое, которое я могу привести домой.
– Ну да. – Я улыбаюсь, чувствуя, как горит лицо.
– Твоя мама сказала, что ты здесь, – объясняет он. – Я надеялся, что мы сможем пообедать вместе.
– Конечно, – говорю я, хотя чутье подсказывает мне не делать этого.
Мы выходим на улицу, и Джек ведет нас к своему джипу. Я узнаю брелок в виде орлиных крыльев, болтающийся на зеркале заднего вида. Джек однажды сказал мне, что они символизируют безопасное путешествие, что амулет – подарок от деда, пилота ВВС, который большую часть своей жизни провел в небе.
Я останавливаюсь у переднего бампера, думая обо всех ночах, которые мы с Джеком провели в этом джипе, как ездили и болтали, пока окна не запотевали. Я знаю, что внутри совершенно безопасно, но не хочу чувствовать себя в клетке.
– Не возражаешь, если мы прогуляемся? – спрашиваю я.
– Вовсе нет, – говорит Джек. – В любом случае на Мейн-стрит не припаркуешься.
По пути в центр мы проходим мимо дома Шелли. Ее машина стоит на подъездной дорожке. Я смотрю в окно ее спальни, вспоминаю марафоны «Монополии», палаточный лагерь прямо в доме и то, как подруга утешала меня, когда я расстроилась, не попав в Почетный клуб (что сейчас кажется таким незначительным).
– Ты последнее время редко видишься с Шелли? – Джек следит за моим взглядом.
– С чего ты взял?
– Да так, слухи ходят. Не хочешь поделиться?