В этот день в своей сумке для бега я поискала расческу, которую хранила в боковом кармане (ДТКМП), вспомнив, как агент Томас сказала, мол, нашла похожую в кабинете Мартина Грея и она может быть моя. Я хотела доказать Томас, что это не так – что ее теории в чем-то ошибочны.

Но карманы моей сумки были пусты.

И я нигде не нашла расческу – ни в своей комнате, ни в ящиках, ни в сумках…

Итак, что это значило? Что это означает?

Кто такой Мартин Грей на самом деле?

И почему он меня выбрал?

Делаю еще шаг, представляю, как лечу кувырком вперед, словно в замедленной съемке, гадаю, почувствовала ли бы я, как мое тело разобьется о камни – как сломаются кости и разорвутся артерии. Или я бы вообще ничего не ощутила?

Луна светит над морем, превращая его в серебряное зеркало. В нем я вижу, как бабушка Джин укоризненно грозит мне пальцем.

Мол, нельзя.

Я моргаю.

Телефон в кармане вибрирует. Смотрю на экран, и по коже пробегает холодок. Напоминание о дне рождения бабушки Джин – словно знак судьбы. Уже двадцать седьмое. Ей сегодня исполнилось бы семьдесят пять.

Также есть сообщение от Джека. Пришло несколько часов назад.

Джек: Просто хочу спросить, нашла ли ты компакт-диск в почтовом ящике.

Отвечаю.

Я: Да. Спасибо.

Собираюсь убрать телефон в карман, но замечаю на экране прыгающие точки чата.

Джек: Чего не спишь?

Я: Тот же вопрос.

Я: Вышла на пробежку.

Джек: В 3 ночи?