У меня не было детей, но, глядя на новичка, я ощутил поистине отеческую гордость. Его лицо выражало уверенность и самодовольство, как, впрочем, у всех странников, руки держали красивое оружие, словно на параде, красный плащ развевался на ветру. И все это на фоне заката — когда остается один волк, всегда закат. Зрелище достойное быть увековеченным в краске!
Но тут у МаркаХ за спиной, на прикрывающем вход в логово камне, словно начала расти тень. Огромная черная тень со злобным красным глазом, ощеренной пастью и небольшими торчащими ушами. Как и все рэйджи, он был раз в пять крупнее среднего охотника, имел широкую грудную клетку и сильные передние лапы, куда больше напоминающие мохнатые человеческие руки. Но ЕГО образу, как ни одному другому рэйджу, соответствовали многочисленные шрамы и сверкающий молочным бельмом слепой глаз. Я встречал только одного зверя, который, невзирая на размер, был способен незаметно подобраться к четырем охотникам.
Мои ожидания оправдались: за спиной МаркаХ стоял сам Вельзевул.
Новичок удивил нас всех: еще до того, как Атланта, бросив теперь ненужное колдовство, крикнула «Сзади!», он уже начал разворачиваться, прицеливаясь. Ствол «Былых времен» уперся Вельзевулу в живот. У меня перехватило дыхание… Выстрел!
— Промазал! Как ты смог промазать?! — вопль Бруснички прозвучал тихо после оглушительного грохота пушки.
То ли МаркаХ подвела мораль, то ли действительно дрогнула рука при виде нависающей над ним твари, страшной, как сам дьявол, но он промахнулся. Если честно, я не был уверен, что даже выстрел из пушки «Былых времен» мог сильно навредить Вельзевулу. Последний, кстати, ошибок не прощал: голова новичка целиком скрылась в огромной пасти, а потом отделилась от тела вместе со значительной частью позвоночника. Оборотень выпрямился и, глядя на нас, плотнее сомкнул челюсти. Раздался хруст, из пасти брызнула кровь, половина тела в обнимку с пушкой повалилась на землю, моя мораль разом упала где-то на четверть.
Пока я подбегал к своему имуществу, прикрывал наготу и вооружался, ведьма обходила оборотня по дуге, рисуя в воздухе какие-то руны, и, как мантру, повторяла «твою мать, твою мать, твою мать», а Барон снова и снова нажимал на спусковой крючок «Святой Марии». Но поток его пуль и чуть позже добавившийся к нему град болтов из моего арбалета встречали лишь воздух: оборотень передвигался слишком быстро и, казалось, в совершенно случайных направлениях. Одним из огромных прыжков он сбил с ног ведьму, навалившись на нее всеми четырьмя когтистыми конечностями, и затем с силой оттолкнулся от тела. Этим он почти убил ее и не дал завершить заклинание, после чего ловко взобрался по стволу и скрылся в верхушках сосен.
Да как рэйдж может быть таким проворным?!
— Нормуль, — заверила Атланта и встала. Разведя руки, она прочитала исцеляющее заклятие, тратя, судя по грустнеющей живности в волосах, последние остатки сил.
— Ты его чуешь? — спросил Брусничка, глядя вверх и то и дело разворачивая корпус.
— Если я скажу, что он где-то над нами, тебя это устро…
Договорить я не успел, зато успел отпрыгнуть: когти мохнатой твари врезались в землю в полушаге от меня. А вот на удар наотмашь вовремя среагировать я не смог, опрокинувшись и проехавшись спиной по камням. Чудовище тут же оказалось сверху, и мне только и оставалось, что кое-как подставлять под зубы арбалет и надеяться на команду.
— Кажется, самое время доставать козыри!!!
С этим криком Барон прыгнул на спину волку, вогнал ему под лопатку кинжал и выстрелил в затылок из «Марии». Вожак взвыл и, отпустив меня, принялся стряхивать следопыта. Зная, чего от меня ждет Брусничка, я откатился в сторону настолько быстро, насколько позволяли раны. Под лапами оборотня остался мой подарок. Конечно, в своих мечтах я не помирал, побеждая Вельзевула, но, если говорить об этом волке и ситуации, в которой мы оказались, забрать тварь с собой на тот свет выглядело прекрасным вариантом.
Я не видел, что происходило у меня за спиной, но по смеху Барона догадался: Вельзевул заметил свою и мою погибель. Райские горны и ангельский хор, белый свет, застилающий все на свете… И вдруг вновь расплывающийся перед глазами лес.
— Я жив! Я ЖИВ!!! Я ЖИ-И-И-И-И-В!!! — исступленно завопил я. — Одно очко осталось! Одно!
Чем человечнее волк, тем меньший урон ему может нанести святая граната, но все равно такой, что мало не покажется. Ее опасность для зараженных трудно переоценить, а для рэйджей — самых физически сильных и самых «волчьих», «демонических», в общем, крайних по шкале, на другом конце которой люди, — нет ничего страшнее этого оружия.
Продолжая не верить в свою удачу, я встал и повернулся к месту взрыва. Из-за искалеченной головы все то и дело расплывалось, но открывшаяся сцена впечатляла. Огромная обгоревшая туша, от которой шел дым, придавила Брусничку. Торчащие из-под тела оборотня голова и руки следопыта были кошмарно изуродованы, но не гранатой: для людей она была не более чем световой. Вельзевул многое успел за секунды, потраченные на мою атаку.
Первой засмеялась Атланта, потом Барон. Я тоже начал смеяться, игнорируя странную тревогу. Чего-то не хватало. Старик, который должен был вот-вот явиться за нами, опаздывал — это случалось. Тем более, нас вначале было аж семеро. К сожалению, мысль о том, что последний волчий вой не разлился по округе, пришла ко мне ровно в тот момент, когда Вельзевул поднялся.
Он выглядел жутко. Действительно, жутко. МаркуХ повезло, что он этого не увидел. Половина морды представляла собой голый череп, одна из передних лап безвольно болталась, держась на нескольких сухожилиях и клочке шкуры на уровне плеча, а вместо кожи и шерсти на брюхе и груди — кровоточащая обугленная корка. Вельзевул был страшен и очень зол.