— Ага. По неизвестной причине кто-то из Коза Ностры захотел разделаться с доктором Стивенсом.
— Как же вы увязали Анжели с Коза Нострой?
— Я направился к делягам, которых вытряхивал Анжели. Когда я упомянул Коза Ностру, их охватила паника. Анжели работал на одну из семей Коза Ностры, но из жадности занялся небольшим бизнесом на стороне.
— Для чего Коза Ностре смерть доктора Стивенса? — спросил Салливан.
— Не знаю. Мы разрабатывали несколько версий. — Он устало вздохнул. — Но вмешались две паршивые случайности. Анжели ускользнул от людей, следивших за ним, а доктор Стивенс сбежал из больницы раньше, чем я смог предупредить его насчет Анжели и дать ему охрану.
Вспыхнул сигнал на пульте. Оператор подсоединился и стал слушать.
— Капитан Бертелли!
Бертелли схватил трубку.
— Капитан Бертелли.
Он выслушал, не говоря ни слова, потом медленно положил трубку и повернулся к Мак-Гриви:
— Они их потеряли.
Глава двадцать вторая
Антони Демарко обладал маной.
Джад на расстоянии чувствовал, как горячая сила, исходившая от этого человека, бьет почти осязаемыми волнами. Анна говорила, что муж ее красив, и это не было преувеличением.
У Демарко было классическое римское лицо с совершенным профилем, черные, как уголь, глаза и благородная седина в темных волосах. Ему было под сорок пять. Высокий, атлетически сложенный, он двигался с грацией хищника. Голос его был глубоким и властным.
— Хотите выпить, доктор?
Завороженно наблюдая за ним, Джад отрицательно покачал головой. Любой на его месте мог бы поклясться, что Демарко, этот радушный хозяин, приветствующий своего гостя, — милый, обаятельный человек.
Их было пятеро в богато отделанной библиотеке: Демарко, Анжели и братья Роки и Ник Ваккаро окружали Джада со всех сторон. Он смотрел в лица врагов и находил в этом мрачное удовлетворение. Наконец он знал, с кем боролся, если борьба — подходящее слово в сложившихся обстоятельствах. Он просто попал в ловушку. Хуже того. Он сам позвонил Анжели и пригласил его придти за ним. Анжели, как Иуда, привел его сюда, на бойню.
Демарко с глубоким интересом изучал его, впиваясь своими черными глазами.
— Я о вас очень много слышал, — сказал он.