А за пайку я больше горбиться не хочу.

… А ты ведь в чем то прав насчет того что меня на пайку купили.

Да ты че бугор, я разве про тебя!

… Дурак, да я не про ту пайку, что мы отрабатывали. Я про ту обрезанную пайку, что кураторы испанца на пару с нами в чумных бараках жрали.

Во хохма была, когда большой барин из Хабаровска приехал, а ему взамен тити-мити, и все прочего — на обед кружку жидкого чая и пайковый кусман.

У костра заржали.

Да, еще тот цирк был — дядя в крик — "… Да вы что издеваетесь!.. Да как вы смеете!?…", а в ответ — "… не хочешь не ешь…"!!

Дядя в позу — ну как же, сам первый секретарь, аж взвизгнул — "… не смейте мне тыкать, я с вами на брудершафт не пил…".

Испанец пожал плечами, силенок после первых недель аврала на ругань у него, по моему уже и не было — "… ах извините, а не пойти ли вам на х@@…".

Дядя вроде дернулся — пацаны испанца за пушки… И сразу видно, что не шутят.

На том начальственный визит и закончился.

… Да, видно что сила за этим испанцем серьезная стоит, а мужик не из крутых — правда пофигист еще тот, да и задрочен изрядно — я его видел, когда он уезжал — так осталось пол того, что перед нами добровольцев набирал.

Да, эта чума по всем прошлась — это ж какой сукой нужно было быть, что бы учидить такое!?

Ни че — в петельку только так, строем сходили! Туда и дорога — столько народу погробили!

Батяня, тебя чего в контору то вчера таскали!?

Да вы знаете — "батяня", а в прошлом учитель физики Пал Петрович Давыдов, снял и протер очки с веревочными петельками вместо дужек — спросили, не хочу ли я в закрытом городе остаться, и смогу ли я восстановить свою квалификацию учителя!?

… Ну, ни фига себе! Ты же по запрету на профессию идешь!?

Ну, раз спросили, то, наверно, это не так и не важно.

Я наверно останусь здесь, в городе. Там, дома, к детям меня никто не подпустит, а я иногда лежу на шконке и вижу, как я в класс вхожу и так на душе становится муторно — жить не хочется.

… Вот я и говорю — купили вас, просто для каждого свою приманку подсунули!