– Как скажешь. О встрече со связным узнать не хочешь?

– Ну, а что там связной? Запуган, боится и шаг ступить, чтобы не влипнуть. По большому счету ничего толком и не знает…

– Прям повторил мои мысли! – удивился Олег.

– Да это и так ясно. Что-то об объекте узнал?

– Толком? Ничего. В кино тот не ходит, а в остальное время наш связной никуда особо не лезет. Правда, рассказал об одном эсэсмане, шибко высокого звания.

– Что именно?

– Тот интересовался, какие пленки в аппарате можно крутить.

– А-а. Что-то свое хотят посмотреть, – задумчиво произнес я, – или снимают для Гиммлера отчеты и хотят сами просмотреть.

– Понятно. А вообще, жаловался, что эсэсовцев в городе много. Постоянно устраивают облавы и обыски, вот и боится.

– Да все боятся. Ты думаешь, я не боюсь?

– Думал, что нет, – вновь выказал удивление Олег.

– Сначала вроде не боялся. А вот с каждым днем и часом все сложнее, – я попытался донести свои мысли до товарища. – Понимаешь, Олежка, умереть бояться глупо, да и не смерти я боюсь.

– Ты чего? Как это глупо? Смерти все боятся.

– Она все равно придет, это как восход или закат солнца. Нет, я боюсь пыток!

– Да уж, – передернулся Олег.

– Во-первых, меня уже немного допрашивали, повезло, что фрицы тогда мной не заинтересовались. Тут же другое дело. Попадись я здесь… Нет, это будет даже не звиздец. Полный звиздец! Вот что это будет. Ни один человек не сможет скрыть что-то под пытками. Если тебе говорили или ты читал об обратном, не верь, просто плохо пытали. Люди – существа, не терпящие боли, точнее, у каждого есть свой порог, переступив который, враг узнает всё.

– Теперь я понимаю суть приказа… – Олег резко оборвал речь.

– Какого приказа? – взглянул я на друга, приподняв бровь.

– А-а. Не вижу смысла скрывать. Мне приказывали не допустить захвата тебя в плен…

– Ага. Ну, это-то как раз понятно, даже без учета знаний будущего, я буду поинформированней вас всех, так?