– Какие – ваши? – с издевкой в голосе спросил я.

– Из Красной Армии…

– Я тебя сто раз спросил: вы кто будете?! Ты меня посылал только.

– Мы думали, вы немцы, ну, или полицаи. Хрен тут разберешься, – старший преображался буквально на глазах.

– А не думали, какого рожна полицаи в лесу делают? Они носа боятся из деревень показать, а ты их тут ищешь!

– Вы действительно свои? – не унимался наш пленник.

– Ты мне надоел уже. Валер, закончил?

– Ага, – Веревкин кивнул.

– Пойдем отсюда. Вряд ли они тут одни. Друзья найдут, отвяжут…

– Постойте, ребята… – О как, мы уже ребята.

– Ну, чего еще? – спросил я лениво.

– Роща на болоте…

– А вот сразу нельзя было с этого начать, прежде чем меня сукой назвать, а? – выдохнул я. – На болоте деревья не растут! – произнес я ключевую фразу. То, что сказал пленник, было условной фразой партизан. Точнее, так они должны опознаваться с диверсантами, которых засылают к ним инструкторами. Нам этот пароль был известен по той причине, что, уходя в тыл, всякое может случиться, в том числе и вот такая встреча. Пароль специально сделали универсальным, просто для того, чтобы люди не перестреляли друг друга при встрече. Дальнейшее опознание будет уже по меткам.

– Черт! – выругался старший из пленных и вновь сплюнул.

– Валер, развязывай, свои это! – успокоившись, пояснил я Веревкину.

– Вот так свои! – потирая ушибленные места, пробурчал Валера.

– Ребят, извините, как-то нехорошо получилось… – старший находился в растерянности.

– Лады, проехали, – заключил я. – Чего вы к нам вообще прицепились? – с интересом спросил я.

– У нас встреча тут неподалеку. Из Москвы должна группа прибыть. Самолет, скорее всего, их пролетал. – Так-так, вон тут что делается.

– Вы местность осматривали?