– Ну чего как? – ответил я, сам задав вопрос. – Когда выходите, немцев не считали?

– Да много их, рота как минимум… – видя мое удивление, лейтенант добавил: – Даже танки есть.

– Да вас самих тут рота, – я реально не понимал, почему так поступают пленные. Ну да, конечно, кто-то же начать должен, то есть сдохнуть, по факту, а все жить хотят.

– А чего мы сделаем, без оружия? – возмутился один из «старых» мужиков в гражданке.

– Как будто с оружием вы бы что-то сделали, – не удержался я. – Оно у вас было, когда вы в окопе сидели, как в плен-то попали? – Понесло Остапа. Это во мне что, школа ОМСБОНа заговорила? Ведь как ни крути, а мы тоже грозное НКВД, к нему приписаны изначально.

– Ты чего тут болтаешь-то? – начали заводиться люди.

– Да ни фига, – плюнул я в сердцах, – я пока по тылам ползал, не один такой лагерь освободил со своими бойцами. Везде, как один, только плечами пожимают: мы без оружия. А сами в начале войны ротой взводу фрицев сдавались.

– Эй, парень, полегче… – осадил меня лейтенант, до сих пор угрюмо молчавший.

– Да куда уж легче? Ты сам-то, лейтенант, бежать думаешь?

– Думаю, – кивнул лейтеха. Видимо, соображает, что лучше не давить сейчас званием. Как известно, командиров-то расстреливали в первую очередь, а он живой.

– Вот и надо думать! – потер раненую руку я.

Сарай изнутри был обшит досками, нетесаными, старыми. Я изловчился и, потихоньку цепляя ногтями, за половину дня умудрился расщепить одну доску и оторвать от нее щепу. Длинная, вся в зазубринах, страшное оружие, между прочим. Глядя на меня, и другие бойцы начали шевелиться.

– На работы как выводят? – спросил я у лейтехи.

– Приходят два немца, кричат по-русски, чтобы выходили. Называют количество, а кто выйдет, мы уж как-то сами решаем.

– Вооружение? – деловито спросил я.

– С карабинами. Думаешь захватить? Много ты из него настреляешь? Да и не получится незаметно. Внутрь немцы никогда не входят, умные. А в пятидесяти метрах от барака пулеметная точка. Да не просто так, а в доме сидят. Не добежишь!

– Пулемет – это даже очень хорошо. А скажи, можно добежать, если он стрелять не станет?

– Как это не станет? – удивился лейтенант.

– А они что, по своим стреляют? – подмигнул я.

План созрел как-то быстро. Только была одна проблема: многие испугались. Не захотели рисковать, жить-то хочется. В принципе, я их даже понимал. Бог с ними, может, сами справимся, с теми, кто горит желанием уйти, главное, чтобы не мешали, раз уж помогать не хотят.