– Вывод, – я закусил губу и все же озвучил: – Нас ждут.
– Да ладно, Мороз, чего, фрицам больше делать нечего?
– А куда им спешить? Они тут у себя в тылу, жди, когда дурные диверсанты сами вылезут, да и убивай спокойно.
– Командир, так, может, осмотреться немного?
– Мы все еле ползаем, кто пойдет?
– Да я и схожу, Андрюх, – предложил тут же Валерка.
– А рука?
– Я самый «легкий» из вас, да и на фига мне вторая рука? Просто сползаю, огляжусь и назад.
– А если тебя поймают по-тихому?
– По-тихому не смогут, – твердо ответил Веревкин, показывая в руке гранату.
– Давайте так, лежим до ночи, а там видно будет, – заключил я.
– Так, наоборот, ни хрена не увидим! – произнес кто-то из парней.
– Вот и славно, ночью попробуем уйти, а там посмотрим. Все, готовьтесь.
На удивление, день закончился спокойно. Но для нас это было даже страшнее, чем если бы фрицы напали. Как же так, тут повсюду они, неужели о нас тупо забыли? Да быть не может! Нет, я понимаю, стрельба со всех сторон доносится, даже орудийная, но мы же реально близко от врага. Не понимаю, и от этого непонимания я сходил с ума. Но все же ситуация разрешилась, наконец.
– Руки вверх!
Ночью мы предприняли попытку уйти из облюбованного оврага и пробираться на север, туда ближе всего до наших позиций. Двигались примерно час, когда нас осветили фонариками и приказали поднять руки.
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – пробубнил я и упал от удара в голову.
Ай-ай-ай, как же башка-то болит! Охренеть. Очнулся я, обведя глазами то, что было вокруг. Лес. Неизменный лес, а еще какие-то мутные личности рядом. Я связан, парней не вижу. Кто же это нас так встретил-то? Немцы бы вязать не стали, тупо застрелили бы уже, чего с нами возиться. Тогда кто?
– Очухался? – услышал я голос рядом. – Товарищ комиссар, этот очнулся, которого командиром называли.
– Давай его ко мне, Бабченко, – усталым голосом произнес неведомый для меня комиссар.