Пауза, сопение и шипение. В этот раз – намного дольше. Когда голос заговорил, звучал он приглушенно, как-то сдавленно, будто человек с трудом находил силы говорить:
– Я вернулся в корабль. Атмосфера корабля – утеряна. ЦУП – надо дорабатывать шлюзование. Начинаю разгон. Цель – Луна. Посадка – будет. И возвращаться я не планирую. Чтобы подстегнуть космическую гонку, сообщаю – я провожу сброс настроек своего боевого скафандра. Первый, кто найдёт его, волен распоряжаться им, как пожелает. Бася – признает нового владельца. И всё же как прекрасна наша Земля! Прощай, Земля! Меня ждёт – бесконечность!
В радиоэфир ворвалась музыка, голос певца, а голос Медведя – только подпевал:
Музыка из репродукторов резко оборвалась. Никто не шевелился, смотря невидящими глазами прямо перед собой. Маугли криво усмехнулся сквозь слезы:
– И всё же он сделал финт ушами! Его прощальная шутка – самая убойная! Ба-атя-а-а!
В самолёте Пол читал книгу, подаренную ему Маугли при прощании. Книга была изрядно потрёпана, видно, что уже много раз читалась и перечитывалась. Называлась – «Сегодня-позавчера».
Пол читал её и криво усмехался. Обман в обмане. Что из этого обман, что – ещё более глубокий обман? Что из этих крупиц правда, а что – правда, существующая только в голове Медведя? И как отделить одно от другого? Что обман, в который все верят, а что правда, в которую не верит никто?
Пол обладал быстрочтением. Но читать по-русски, спотыкаясь на непереводимой игре слов, было непросто. Но под конец книги дело пошло. Мозг Пола подстроился, стал мыслить на русском языке. Книга стала просто читаться. Без синхронного перевода на английский. Слова и смыслы стали легки и понятны. Когда пилот объявил посадку, книга была прочитана, убрана в сумку. Остались только тяжёлые и ленивые мысли. И сонливость.
Мысли – на русском. Мысли простые, и оттого – неподъёмные. В чем правда? В чем сила? В чем смысл бытия? Как прожил ты, Пол, свою жизнь? Как жить дальше? Для чего жить?
Да, русским быть не просто. Имея в голове такую достоевщину – будешь выглядеть депрессивно, какими и выглядят все русские в США. И только сам став таким мрачным русским, понимаешь всю фальшивость и карикатурность американского оптимизма и их широких улыбок. Фальшивых, как новогодние ёлочные игрушки – красивые, яркие, красочные, но – пустые и холодные.
В аэропорту Пол выпил невкусного кофе. И пожалел потраченных денег. Впустую потраченных денег на пустой кофе. Который не смог ни разогнать сонливости, ни доставить удовольствия и вкуса в эту пустую безвкусную жизнь.
Такси привёз Пола в дом деда – в свою пустую холостяцкую нору возвращаться желания было не больше, чем возвращаться в номер мотеля. А дом деда – полон голосов и людей. Как будто дед объявил общий сбор.
Не как будто, а объявил. И Полу пришлось объяснять источник волшебных подарков, а потом десятки раз рассказывать про Медведя и Медвежат.
Его дочь, Кейт, Катя, обнимала куклу, смотрела огромными глазами на Пола.
– Здравствуй, Катюша, – сказал ей Пол, вставая перед ней на колено. – Тебе понравилась кукла?
– А это правда, что ты видел Медведя?
– Правда.
– Он – страшный?
– Нет. Не страшный. Он – большой, больной, усталый человек. Который смог перевернуть мир. Дочка, пойдём, я покажу тебе ещё кое-что.
Проходя мимо деда, что-то шепчущего бабушке на ухо, Пол сунул ему в руку книгу Медведя. И прошептал по-русски этим двум старым заговорщикам: