— Нет у нас кваса, — отрывисто сказал Юрась.

— Эка жалость. Кваску бы — в самый раз!

Юрась молчал, ожидая, что еще скажет староста. Сиволоба немного смущал неприветливый вид мальчика, его явное нежелание поддерживать разговор. Он подергал острую бороденку и, продолжая улыбаться, участливо спросил:

— А что милый, тебе не скучно здесь одному? Все один да один!

— Нет, не скучно.

— Ну да, конечно, — живо подхватил Сиволоб. — К тебе, верно, дружки приходят… место у вас хорошее, тихое. В таком месте погостить — божья благодать. Только одному и в раю тоска. А вдвоем здесь куда как хорошо! Тебе бы сюда товарища! Верно?

— Мне и одному не скучно, — ответил Юрась и, чтобы избавиться от старосты, прибавил:

— Марченки дома нет… Придет не скоро…

— Знаю, что нет. Только, что же это ты родителя по фамилии зовешь? Большевики вас так учили? Чтобы, значит, никакого уважения к старшим?

— Старшие тоже разные бывают…

— Вот уж это худые слова… большевистские. Видать, мозги-то у тебя набекрень. Ну да ладно, как, говоришь, зовут того мальчугана?

— Какого?

— Да который у вас ночевал… Помогал политрука связывать…

— Никто у нас не ночевал…

— А ты вспомни.

— Никто не ночевал…

— Значит, ты все один, ровно волк в лесу. И поиграть не с кем… Может, к вам гости ходят, тогда дело другое…

— Кто к нам ходить будет? Только вот вы и пришли…

— Да… Невесело живешь… Что ж ты делаешь день-деньской?

— Читаю…