На пороге стояла худосочная бабуля с шальными глазами, в поношенном, как будто побитым пылью, темно — сером деловом костюме, с юбкой до колена. Если бы не отсутствие шляпы и крысы на плече, я бы назвал образ старухи шапокляк законченным.

— Ну и что ты тут вынюхиваешь? — бабка не дала мне даже рта открыть: — Что ищешь на свою голову? Иди отсель, пока я мильтонов не вызвала!

Я развернул удостоверение:

— Уголовный розыск, оперуполномоченный Громов, Дорожный РОВД.

— И что ты мне своей ксивой тычешь? Я тебя срисовала, пока ты на третьем этаже с глухой дурой Потеряевой через дверь перекрикивался…

— Зачем тогда меня милицией пугаете?

— Так прикольно же, тем более ты здесь шляешься, честных пенсионеров пугаешь…

— Это вы что ли уважаемая честная пенсионерка?

— А чем я тебе не пенсионерка? Самая натуральная!

— Нет, я насчет честности спросить хотел…

— А ты меня тут на скандал не провоцируй, у меня все судимости погашены, так что нефиг тут…

— Все, я понял, что разговор не получится, всего вам хорошего.

— И ты не хворай… — дверь за моей спиной захлопнулась, чтобы через пару секунд вновь распахнуться.

— Эй, Громов, иди суда…

— Что-то забыли? — я настороженно обернулся.

— Иди сюда, не бойся, я не укушу — противная бабка отступив в глубь квартиры, манила меня рукой.

Я пожал плечами и вошел в квартиру.

— Извиняй меня, что-то я погорячилась. Давай, присаживайся, поговорим.

— Слушая вас.

— Ты не дуй губы, я же извинилась. С чем ты народ обходишь, я слышала. Про докторшу нашу плохого сказать ничего не могу. Девица вежливая, знающая, обходительная. У меня была месяц назад, у меня температура под сорок была, вот я ее на дом и вызвала. Никаких чудо-таблеток она мне не предлагала, выписала микстуру от кашля и парацетамол.