Ну да, мой план был рискованным, это верно. Но появилось четкое понимание, что мы сильно тормозим с охотой и сбором трофеев, и надо ускоряться. Ни один из нас даже в игру еще не попал, о которой нам капитан ФСБ уже много дней назад рассказывал! Так что надо идти ва-банк!
– Скаты вытягиваются в длинную линейку, что за нами тянется! – не совсем грамотно, но исправно доложила Наташка, – передние уже метрах в пятидесяти, летят с примерно нашей скоростью! Если хочешь, чтобы палить можно было, сбрось немного скорость!
Я тут же последовал указаниям моего малолетнего штурмана. Дорогу вперед я просматривал на полкилометра, проехать между заглохших машин можно было, тут Петька был не прав. А вот что машина может заглохнуть, об этом я не подумал, тут он своей молитвой сумел меня встряхнуть.
– Сработало, догоняют! – по-военному четко доложила Наташка, – но только стрелять пока смогут только из второй машины! До нас будет слишком далеко!
– Я это продумал! Крикни в окно, чтобы ехали рядом с нами! Места хватает! Мы будем палить из одного окна, они из другого! Крикни также, что, как только скатов станет поменьше, развернемся и поедем им навстречу! – сказал я Петьке.
– Ты точно уверен в том, что делаешь? – усомнился Петька, – или это просто жадность до трофеев, переходящая все разумные пределы?
– Посуди сам, дорогу назад мы знаем, проехать по ней сможем, по пути добьем отставших подраненных скатов, и снова развернемся навстречу остальным. И так столько раз, сколько понадобится, чтобы разобраться со всей сворой! Прокричи эту инфу для второй машины! Сигнал для готовности к повороту – когда я резко сброшу скорость!
– А если скат залетит в открытое окно? – проворчал Петька, но высунулся в окно, и мой приказ исправно выполнил.
Я слегка сбросил скорость, и вторая машина вскоре поравнялась с нами. Сидевший за рулем Захар выразительно покрутил пальцем у виска. Но я на это не отреагировал, считая, что риск, хоть и есть, все же оправдан.
Из открытых окон слева и справа начали стрелять по подлетевшим ближе скатам. Много выстрелов уходило в молоко, но в зеркальце я видел, что есть и попадания. Один за другим скаты догоняли нас, получали пробоину, и начинали отставать, резко теряя в скорости после ранения. Наш главный козырь был в том, что при всех трудностях с прицеливанием при стрельбе из движущейся машины, не было проблемы с риском, что скат подлетит, когда твое оружие еще не перезарядилось. Машины ехали чуть быстрее, чем летели скаты, и было время и перезарядиться, и тщательнее прицелиться.
Когда проехали это полкилометра, ситуация осложнилась. В трех сотнях метрах впереди широкий проспект перегородила пробка из столкнувшихся машин.
– Что теперь делать? – спросил Петька, хоть и стрелявший назад, но как-то сумевший это углядеть.
– Ну, теперь мы точно знаем, когда надо поворачивать назад! – с уверенным видом ответил я, хотя полной уверенности, конечно, не испытывал.
Глава 13
Месть
То, о чем я попросил Питера, я придумал уже давно, так как времени подумать у меня было не то, что много, а просто супер много. Ты бродишь на природе, паля, во все, что шевелится, но это тренировка на рефлексы, а мозги скучают и требуют чем-то их занять. Немного развеять скуку помогало рисование по утрам и вечерам — я, заскучав в изоляции и глуши, попросил ребят припереть из города бумагу поплотнее и холст, и рисовал с такой охоткой, что сам себе удивлялся. Я знал, что у меня неплохо получается, но раньше как-то развивать этот скил мешало то, что нужно это было делать для поступления в вуз. Теперь было полностью понятно, что никакие вузы в Москве больше работать не будут, и рисование мне конкретно вставило. Хотя даже его я старался использовать с толком для основной цели своей миссии – помимо пейзажей, от которых ковбои приходили в восторг и с удовольствием утаскивали с собой на ранчо, я нарисовал по несколько раз каждого персонажа из тех, что встретил в том поселке, где дважды попал в засаду, от бармена до Мартина. Память на лица у меня хорошая, так что портреты получились похожие, и я, нарисовав каждого, что помогло вспомнить все детали отчетливее, мог теперь узнать их издалека. Но я помнил, что и меня в том посёлке, похоже, знают, как облупленного — не помогла моя попытка во второй раз уйти незамеченным, надвинув шляпу на глаза.
Значит, мне нужно было радикально изменить свою внешность. Начал я с походки, изменив как ширину шага, так и ритм ходьбы, к тому же начал немного подпрыгивать при ходьбе. После нескольких месяцев упорных тренировок новая походка стала родной, и я уже стал опасаться, что по возвращению из игры на Землю не меньше времени займут усилия по тому, чтобы от нее избавиться. Но этого было мало. Нужно было изменить и лицо, чтобы уж точно иметь шанс получить необходимую информацию, прежде чем начать палить во все стороны. Открыть стрельбу — несложно, другое дело, что мне нужно было вначале выяснить все детали, чтобы догадаться, какое именно у меня задание в том поселке. Перестрелять врагов, восстановив справедливость? Отлично, сделаю. Но если оно посложнее, и надо сделать, кроме этого, что-то еще? Два раза я облажался, в третий раз все должно быть сделано просто идеально.
И я нашел способ сделать так, чтобы иметь вначале шанс все разузнать. Кроме походки, нужно было изменить еще две вещи – голос и лицо. С голосом проблем не было, времени было полно, и я радикально изменил манеру разговаривать, болтая часами во время прогулок в предгорьях. Стал говорить медленнее и басить, также понемногу, но все лучше и лучше копировал голландский акцент Питера. Что касается лица — и тут были варианты. Первый, самый простой — освоить искусство косметики. Но что-то мне это претило. Во-первых, как попросить ребят привести из города косметику??? Сам я решил лишний раз никуда не соваться, а то еще случится что – попадет шальная пуля при пьяной перестрелке, или, что еще хуже, меня узнает кто-нибудь, кто имеет знакомых в том городишке, где мне предстоят разборки, и оттуда пришлют делегацию, которая однажды поутру возьмет меня в постели тепленьким на рассвете. Значит, оставался второй вариант, который я ни в жизни бы не использовал, будь я на Земле, но для игры, в которой я отыгрываю временный сценарий, он вполне годился. Нужно было изуродовать свое лицо шрамами.
Ясно, что Питер не на шутку охренел, когда услышал, что я у него прошу — взять нож и изрезать мне им лицо, а потом сломать нос ударом кулака. Прежде всего, он усомнился в моем рассудке, и мне пришлось серьезно попотеть, чтобы уломать его выполнить мою просьбу. Вначале я, прекрасно понимая, как нормальный человек отреагирует на такую просьбу друга, подумывал сочинить трагическую историю о том, как мне необходимо отомстить врагам, которые, к примеру, уничтожили всю мою семью. Но этот вариант точно не стоило использовать — с ребятами на ранчо я уже не на шутку подружился, они меня уже начали считать членом своей команды, и только намекни я на такую историю, как они бросили бы все свои дела и потребовали бы от меня разрешить им поехать со мной и восстановить нарушенную справедливость.