— Жень, а кто для тебя Николай? — хоть Семён и побаивался эту девушку, со странной, как на негативе внешностью и производящую впечатление совершенно психованной и отбитой на голову, но после долгого знакомства первый вопрос по поводу «Вождя» он решил задать всё-таки ей.

Варпис производил впечатление простого парня, спокойного, неторопливого, уверенного в себе. Совершенно прямого и бесхитростного. Но только на первый взгляд. Он никогда не отвечал на вопросы Семёна прямо и всегда пытался заставить поисковика уточнить, что именно он хочет узнать, задавая на один вопрос Семёна десяток своих. Вроде как наводящих. И очень часто этим забалтывал поисковика и оставлял его вопрос без ответа.

Тра, или Женя, при всей своей несдержанности и импульсивности, тоже очень крепко следила за словами, но даже в этом случае узнать у неё что-либо было проще, чем у, вроде бы, прямого и бесхитростного Варписа. Спрашивать же самого Николая у Семёна пока не хватало духу.

— Ник мой Вождь! — последовал простой ответ.

— Вождь, который в бою руководит, или вождь, который решает, что тебе сегодня есть, в каком углу и с кем спать?

Девушка задумчиво посмотрела на поисковика своими неестественно красивыми красными глазами, и решительно мотнула головой, отчего белая тугая коса упала девушке на грудь:

— Ни тот, ни тот. Я сама решаю, что делать в бою, а также как, где и с кем мне спать!

— Тогда в чём суть? Почему «Вождь», если он не вождь?

— Потому, любопытный абориген, — совсем не обидно улыбнулась девушка, — что вождём Ника назвал Пётр. Я бы назвала его по-другому. Но! Для меня не имеет значения тот набор букв, который используется для обозначения Ника. Вождь. Родина. Семья. Ветер, дующий в спину. Главное, что под этим понимается. И для кого Ник Вождь, те всё понимают без слов и вопросов. А остальные не поймут, сколько ни объясняй.

На какое-то время Семён приструнил свой интерес, следя за их отношениями со стороны. Следил и поражался. Ник, Пётр и Женя практически не общались. Семён ни разу не слышал никаких приказов, никаких докладов, отчётов. Казалось, в убежище царила полная анархия, жильцы старались друг друга не замечать, не раздражать и держаться друг от друга подальше.

Это только казалось.

То, что эта тройка общается без всяких слов и жестов, Семён вычислил довольно быстро. Да они это и не скрывали даже. Мелкие детали, бросающиеся в глаза, вроде возвращения снаружи одного, когда второй, не ожидая ни секунды в тамбуре, подтягивается к возвращению секунда в секунду, или безмолвные передачи консервов и сухпайков, когда Семён просит одного жильца, а приносит другой, в этот момент оказавшийся ближе к складу. Это было странно. Это интриговало.

А потом всё-таки до их убежища дотянулась беда.

С вылазки не вернулся Пётр.

Причём Семён сначала ничего не понял, но Женя просто пошла и заперла входную дверь, которую обычно, когда кто-то выходил наружу, не запирали, ссылаясь на то, что крутить эти штурвалы по нескольку минут — ради мнимой безопасности, когда Вождь всё равно следит — это просто бред. Тоже закидон, который сначала серьёзно напрягал Семёна, и он всё ждал, что к ним ворвутся искажённые. Но дни шли, а всё было спокойно.

— А как же Пётр? — попытался очень аккуратно и тактично узнать, что произошло с молчаливым гигантом, Семён.

— Зарвался Пётр! — последовал едкий ответ от девушки, — возомнил себя имбой и слил обнимашки какому-то хмырю! Ушёл на респ, бросил меня тут одну с тобой куковать! Ни наружу выбраться теперь, ни оторваться! Слабак! Вернётся — уши откручу!

— Вернётся? — вырвалось у Семёна против его воли и поисковик дал себе виртуальный подзатыльник за несдержанность.

Но девушка лишь кивком подтвердила сказанное.

— А когда он вернётся?