Женевьева бросила взгляд на Финна – и увидела, что они со Стоуном стоят в укромном уголке, о чем‑то тихо беседуя. Финн, казалось, держался непринужденно, Стоун же выглядел расстроенным и раздраженным и словно бы старался в чем‑то убедить друга. Но, по‑видимому, пока это ему не удавалось.
– О чем они говорят? – спросила Женевьева.
Пайпер пожала плечами:
– Кто знает. Они лучшие друзья, но Финну нравится дразнить Стоуна. Я уверена, это для него вроде игры. И я не раз говорила Стоуну, что он напрасно позволяет своему дружку неизменно одерживать победу.
Пайпер отвернулась, Женевьева же не могла отвести взгляда от беседующих – что‑то заставляло ее беспокоиться. Со стороны любому могло показаться, что Финн невозмутим, но она знала его куда лучше и понимала, что он тоже расстроен.
– Жаль, здесь нет Грэя. Обычно ему удается их примирить. Я уже научилась не встревать, потому что обычно это не приносит никакой пользы.
– Грэя?
– Он третий в их маленькой компании. Все трое встретились в тюрьме – полагаю, ты уже это знаешь.
Женевьева кивнула.
– Грэя обвинили в присвоении сорока миллионов долларов, хотя все трое утверждают, что его подставили, и с тех пор пытаются найти доказательства этому.
– И как, удалось?
– Пока нет.
– Потому что недостаточно доказательств или потому что они не сумели их найти?
Пайпер внимательно посмотрела на Женевьеву – под ее пристальным взглядом было неуютно – и наконец ответила:
– Мне кажется, они просто пока не смогли их найти. Обычно все заключенные притворяются невиновными… Но Стоун и Финн не такие, они оба признали, что и впрямь совершили то, за что их посадили. Грэй же всегда настаивал на том, что ни в чем не виноват.
– Ты привел ее с собой на ограбление? – спросил Стоун, хмурясь.
– Нет, я привел ее на благотворительный бал, потому что поддерживаю то, на что они собирают деньги.
– Врешь.
Финн пожал плечами: