Кто-то предложил мне платочек.

Шереметьев за две секунды оказался рядом и сам взял салфетку. Потом развернул мой стул и опустился на корточки передо мной. Я замерла, зная, что за нами наблюдает вся моя семья.

Медленно и нежно он положил большие пальцы на мои щеки и одним движением стер слезы. Его прикосновение током пробежало по моему телу, и мы оба затаили дыхание, пожирая друг друга глазами.

— Ты действительно здесь? — прошептала я.

— Я обещал тебе, — пробормотал он, — что останусь с тобой. Я пообещал, что смогу защитить тебя. Прости, что в тот день не защитил. Но я готовился выкупить тебя окончательно и только себе.

Я плакала сквозь смех.

— Ты согласна стать моей женой? — он убрал руки с моего лица, чтобы взять ручку, не отрывая глаз от меня, обращаясь к комнате. — Без твоего согласия новый договор подписать не получится.

— А как же слияние?

— Оно будет, только если ты согласишься стать моей, — он встал и повернул мой стул к столу.

Я посмотрела на маму и поймала заинтересованный взгляд. А вот папа смотрел на меня как на равную, до этого я была всего лишь разменная монета.

— Брак — ключевое условие слияния, Катя, — Шереметьев положил контракт передо мной и открыл его на последней странице.

Две подписи отсутствовали. Моя и его.

Я посмотрела на него.

Я доверяла ему безоговорочно. Теперь Шереметьев станет частью семейного бизнеса Снежиных. Или Снежины станут частью бизнеса Шереметьева.

Он удалил Тимура из уравнения.

Передо мной лежал договор о слиянии и браке между Шереметьевым Игорем Александровичем и моей семьей.

Но мне достаточно было взглянуть в напряженное лицо Шереметьева, чтобы понять, что он пришел не из-за денег.

Он здесь ради любви.

Я встретился взглядом с Шереметьевым. Когда же мое сердце перестанет скакать при виде его?

— Ты все еще ректор?