Когда Бунин открыл глаза и огляделся, он понял, что находится дома в своей постели. Сильно болела голова.

Пошатываясь, он добрался до кухни, налил из-под крана стакан воды и выпил залпом. Полегчало не особенно. Из зеркала в ванной на него исподлобья смотрел больной, небритый и жалкий профессор Бунин. На лице пышно расцвели признаки абстинентного синдрома, проще говоря, похмелья. Если верить часам, на работу он еще не опоздал. Но появляться там в таком виде он позволить себе не мог.

Набрав секретаря, хриплым голосом, будто простыл, просипел: «Вика, извините, что так рано, но я сегодня если и приеду, то попозже, видимо, простыл где-то. Предупредите секретаря Андрея Львовича» — и не дожидаясь ответа, отключил мобильный.

Воспоминания о событиях вчерашнего вечера и ночи вспыхивая отдельными яркими картинами, постепенно складывались в единое целое. Степан старался не думать о вчерашнем дне, но мысли постоянно возвращались в подвал бывшего борделя.

После прохладного душа, чашки крепкого сладкого чая и бутерброда с куском «докторской», он вернулся в спальню.

Он уже знал, что сейчас увидит и его немного трясло от возбуждения.

Спрут ждал его в миниатюрной бархатной шкатулке, которая лежала на стуле подле кровати.

Вчера, прикосновение к предмету вызвало физиологический шок такой силы, что он потерял сознание. Сегодня Степан был уверен, что сейчас ему ничего не грозит. Предмет ждал своего «хозяина».

Бунин заставил себя плотно позавтракать. Принял контрастный душ. Завернувшись в теплый халат, вышел на лоджию покурить. Собравшись с силами, чувствуя, что готов к контакту с предметом, Степан решительно вернулся в комнату.

На этот раз, ничего «ужасного» не произошло. Спрут слегка обжог холодом руку, но, прежде чем перед мысленным взором профессора раскинулась сверкающая панорамная карта предметов, Степан Борисович Бунин отчетливо вспомнил все события двухлетней давности. Гибель арктической экспедиции, захват терроформирующей станции «Земля-1» «безумными» нацистскими фанатиками, извержение подводного вулкана, себя с пистолетом, нацеленным в грудь Гумилева.

Последнее воспоминание, к которому его допустила память, было наиболее четким и болезненно подробным. Мрачное подземелье. В неверном свете фонарей и мерцающей линзы Ева с маленькой Марусей на руках держит перед собой фигурку Орла. Тяжело дышит Андрей Гумилев с умирающей Марго на руках. Между его пальцев толчками пробивается кровь из раны женщины. Будто задремав, прислонившись к скальной стене, лежит убитый генерал Свиридов. И жгучий огонь испепеляющей ненависти к Гумилеву, который вечно стоял у него на пути, и презрение к себе, за свою позорную слабость, что не смог его убить…

Через пару часов профессор Бунин положит перед главой корпорации заявление об уходе «По собственному желанию». На вопрос Гумелева — «Почему?» Степан Борисович слукавит, что не может работать среди людей, которые подозревали его в предательстве и воровстве.

— Софья Ивановна, ну что Вы задумали, давайте, лучше чай пить, у нас еще Ваше варенье из райских яблок осталось. Беляши сегодня удались — Ваня на рынке купил парного мяса: и баранины, и говядины.

Про то, что мясной фарш она готовила не из двух, а из трех сортов мяса, добавляя парную конину для остроты вкуса, Анна помалкивала. Она боялась, что свекровь откажется есть ее татарские пироги, если узнает, что в них есть конина.

— Куда Вы, на ночь, глядя? — невестка не понимала, что Софья Ивановна не хотела оставаться дольше. Дорога домой и так займет часа два — два с половиной.

Софья обернулась к невестке.