Я вышла из больницы и поехала в Старочеркасскую. Подозрение не давало покоя. Смутное, но тревожное. Я должна проверить.

Папа сам делал ступеньки в доме. Он знал их досконально. Ходил по ним с закрытыми глазами. Он не мог оступиться! Не мог не заметить, что какая-то ступенька вот-вот сломается. Абсолютно нереально! Я в такое не верила.

Я обожаю дом в Старочеркасской. Для меня он – символ беззаботной радости. Здесь не могло произойти ничего плохого! И все же…

Наш дом расположен на тихой боковой улочке, напротив входа глухая стена продуктового магазина, заросшая травой и кустарником. Справа живет тетя Зина, слева – семейство Мальцевых. Заборы у нас невысокие, вдоль них растут розы. Из соседних дворов частично видна дорожка от калитки до нашего дома и небольшая часть огорода. Во дворах слышно, если громко разговаривать или сильно стукнуть калиткой, потому что они находятся в нескольких метрах друг от друга.

Я вошла во двор, аккуратно прикрыла калитку и, пригнувшись, быстро прошла по дорожке. Я очень старалась, чтобы меня не заметил никто из соседей. Похоже, это получилось. А раз удалось мне, удастся и кому-то другому.

Были ли верными мои подозрения? Я стояла у крыльца. Передо мной находились ступеньки и поручни. Я должна внимательно изучить их. Сначала поручни. Они деревянные и слегка шершавые, но без неровностей. Я внимательно просмотрела каждый сантиметр и ничего не нашла. Поручни были в порядке.

На лестнице пять ступенек. Я тщательно исследовала верхнюю, потом вторую сверху. Здесь тоже все хорошо. Неужели я ничего не найду? Должна найти. Иначе придется изменить мои предположения.

Я начинала нервничать. Но уже в следующую минуту нашла, почему упал папа. Третья, средняя, ступенька была надломлена, будто на нее поставили что-то тяжелое. Конечно, ступеньки старые. Почему бы им не сломаться?

С обеих сторон от крыльца растут ночные фиалки. Они не примяты. Значит, никто не залезал внутрь, под ступеньки. Сделать это, не помяв цветы, растущие очень густо, невозможно. Почти. А вдруг? Мне очень хотелось попробовать, смогу ли я залезть под крыльцо, не помяв фиалки.

Я наступила на единственный маленький просвет между цветами и, изогнувшись изо всех сил, залезла под ступеньки. Здесь было темно. Пришлось подсветить мобильником. И тогда я увидела, что с внутренней стороны ступенька надломилась очень ровно. Подозрительно ровно. Будто ее подпилили. Еще два месяца назад я ни за что бы не поверила в такую версию. Но теперь, после всех событий, я не удивлялась ничему. Я сфотографировала ступеньку с нескольких ракурсов.

Пора вылезать обратно. Я согнулась, повернула ногу и вдруг почувствовала резкую боль. Стараясь не упасть, я кое-как выкарабкалась наружу. В середине клумбы, в том месте, где я на нее наступила, трава выглядела едва примятой. Я аккуратно расправила ее. Все. Никаких следов. Отлично. Если смогла я, сможет и другой человек.

Я рассмотрела ногу. Скорей всего, я поранилась гвоздем. Из ранки сочилась кровь. В руке торчали занозы. Пришлось открыть дверь, зайти в дом и промыть ранку перекисью. Вот почему у меня всегда так? Без неприятностей не обходится.

Я еще побродила по двору, но не нашла ничего подозрительного.

– Яночка! Ты приехала? – прокричала тетя Зина.

Она копалась в огороде. Все-таки, если ходить по нашему двору, тебя обязательно заметят соседи. Смешно. Бдительные соседи – повсеместная достопримечательность.

Я зашла к тете Зине.

– Ну, хорошо! – вздохнула она, узнав, что с папой все нормально. – Садись, Яночка, чай с клубникой попьем. Здесь как хорошо на веранде, не жарко.

Я села на деревянную скамью у стола. Больше чайных посиделок я хотела кое-что выяснить.

– Тетя Зина, вы поменяли номер телефона? – спросила я.

– Да нет, ничего не меняла, – ответила она. – Тут племянник с семьей в гости приехали. Я с его телефона звонила. Сейчас покупаться на Дон пошли.