— Я тебя долго помнить буду.

— Не стоит. Прилетело облачко, улетело облачко… Прощай.

— Прощай. Береги себя!

Ульяна вышла из машины, постояла, посмотрела, как тяжелая фура тронулась и поехала, набирая скорость, по пустому шоссе. Она свернула на тропинку, ведущую к деревне. В лесу ее окружил веселый птичий гомон, и Ульяна вздохнула полной грудью. Ужасы последних дней немного отступили, а призраки оставили Ульяну на время в покое.

Церквушку она увидела издалека. Та стояла на пригорке, возвышаясь над деревней. Сама деревня была совсем крохотной, всего-то несколько дворов с покосившимися домиками. По улице шла старуха, опираясь на клюку, и Ульяна окликнула ее.

— Бабушка! Здравствуйте!

Старушка остановилась.

— Здравствуй, милая.

— А что, женский монастырь далеко?

— Да нет, здесь близко будет. — Старушка приветливо смотрела на Ульяну.

— А церковь-то у вас работает? Батюшка там есть?

— Есть, милая, есть. Сейчас он в аккурат там будет. Иди, ежели надо чего.

— Спасибо. — Ульяна кивнула старушке и зашагала в сторону монастыря.

Батюшка оказался на месте, был он старым, с длинной белой бородой. Ульяна помешкала немного, но потом тряхнула головой — решилась. Наспех перекрестилась перед иконами и подошла к батюшке. Тот сложил руки на животе и посмотрел Ульяне прямо в глаза. Взгляд был добрым и сочувствующим, как и подобает священнику.

— Что тебе, дочь моя?

— Исповедоваться хочу. Можно?

— А как же, можно, иди за мной. — Они отошли в угол.

— Может, присядем? Я издалека пришла, и рассказ мой долгим будет.

— Пойдем на улицу, там под березой скамейка есть, присядем. Там нас никто не потревожит. Хотя тут и тревожить-то особенно некому, сама видишь.

На скамейке под раскидистой березой было прохладно и спокойно. Ульяна с батюшкой сели, и на мгновение воцарилась тишина. Ульяна не знала, с чего начать, нервно теребила уголок блузки, а священник тактично не настаивал. Наконец Ульяна вздохнула и начала: