— Постыла я тебе, значит…
— Прости дурака, выпил вчера, день трудный был, с начальством поругался. Домой взвинченный пришел, не помню почти ничего. Если и сказал что дурное, это не со зла, поверь, а то и за кого другого тебя принял? Все начисто забыл…
Хоть и чувствует Ульяна — лукавит, но простить рада. Тем более сам подошел, ласкается.
— Да я и забыла уже все.
— Ты у меня умница, красавица.
Ульяна расцвела, зарумянилась, как красное солнышко. Вот и пойми мужчин. Что у них на уме? Вчера из дому выгнать был готов, а сегодня чуть не на руках носит. Но Ульяна и этому рада, на работу собирается, напевает под нос.
Новый год встретили у ее родителей. Мать Гриши у сестры осталась, не бросишь же больную. Гриша перед Новым годом к ней съездил, поздравил, подарков отвез, Ульяна сама ей в магазине платок ручной работы купила и белье постельное. Хоть и знала, не постелет, стелить некуда, а купила. Пусть Гриша знает: она его мать уважает. Гриша у нее единственный сын, отец сгинул, когда он еще мальчишкой был. Ушел на охоту и не вернулся, зима была, искали неделю, да не нашли. Пропал. Похоронили пустой гроб и вроде как точку на этом поставили. Да и правда, был бы жив, давно бы объявился или весточку бы послал какую, зачем пропадать? Клавдия с мужем хорошо жила, не жаловался никто.
Своим Ульяна тоже подарков накупила, хотелось порадовать. Мать аж руками всплеснула, когда Ульяна вывалила перед ней и наборы посуды, и занавески вышитые, и платок козьего пуха, и жилетку для отца из овечьей шерсти.
— Зачем так потратилась, дочка? Мы не бедные, сами себе все позволить можем.
— Перестань, мам! Это же подарки! От чистого сердца…
— Ну, тогда спасибо! — Мать сбегала в комнату и вынесла оттуда пакеты.
— И у нас для вас кое-что есть! — Она торжественно развернула первый пакет, и Ульяна увидела белоснежную блузку натурального шелка с облаком кружев на груди.
— Какая прелесть! — Она бросилась на мать с поцелуями. — Где взяла?
— Да уж взяла! — Мать таинственно повела бровями. — Носи!
— А это что? — Ульяна раскрыла второй пакет и вынула оттуда лисью шапку. — Кому?
— Да Грише твоему! Хороша?
— Еще как! — Ульяна вертела шапку в руках, серебристый мех чернобурки переливался, таял под руками. — Вот это подарок!
Ульяна накинулась на мать с поцелуями, грозя задушить в объятиях.
— Спасибо!
Шапка Грише понравилась, но бурного восторга он не выказал. Сдержанно поблагодарил, несколько разочаровав Ульяну столь прохладным отношением к красоте. Впрочем, все остались довольны, и праздник прошел хорошо, даже весело. Соседка забегала, потом Светка пришла с Витькой, песни попели, всего понемножку. Гриша, казалось, растаял, поддался всеобщему веселью, балагурил, и Ульяна воспрянула.