— Цветок папоротника? — Ульяна прыснула. — Он, часом, не пьян?

— Да вроде нет. Если чуть-чуть… А ты сама трезвая, что ли?

— Трезвая. А Галина где?

— За деревом с ухажером обнималась. Я что, слежу за ней? Ревнивая же ты все-таки, Улька! Ночь такая! Только о любви и думать нужно, а она все о своем — где Галина, да где Галина! Папоротник свой ищет, вот где! И ты бы пошла, совсем Гришку истомила, поди.

Ульяна оделась, отжала волосы и заплела косу.

— Ладно, не бери в голову, пойдем к костру. Песен попоем.

Светка взяла Ульяну под руку, и они пошли.

— Странная ты, Улька! Старомодная какая-то!

— Какая есть, мое дело!

— Дело-то твое, но тогда не обижайся. Гришка мужик взрослый, долго ждать не будет.

— Не лезь, сама разберусь! Я твоих советов не спрашивала. Тебе что, поговорить не о чем?

— Буду молчать. — Светка обиженно примолкла.

Девушки сели возле костра, кто-то чистым голосом затянул песню, они подхватили. Потом еще. Парочки начали подниматься от костра и уходить в темноту, разбредаться кто куда. Гриши не было, и Ульяне стало тревожно. Где он? Светка положила голову ей на плечо, вздохнула.

— Не сердись, Ульяша. Это я от злости. Несчастная я.

— И в чем же твое несчастье? Витька вон сватается…

— Да коли бы я знала сама! Хочется чего-то, а чего — сама не пойму. Уеду я.

— Куда?

— В город. Учиться хочу. Надоело коровам хвосты крутить.

— Да кому ты нужна в городе-то?

— Может, там мое счастье бродит?