— Тридцать два, — продолжал Мегрэ ровным голосом. — Получается немного более трех ограблений в год. К тому же дюжину из них надо отнести за счет одного, своего рода артиста или маньяка, арестованного нами три года тому назад. Он до сих пор сидит в тюрьме — парень двадцати пяти лет, который жил у своей сестры, не имея ни друзей, ни любовницы, — им владела только одна страсть — совершать самые дерзкие и трудные ограбления, как, например, забраться в комнату спящей пары и, не разбудив их, забрать драгоценности. Конечно, он не был вооружен.

— Почему вы сказали «конечно»?

— Потому что профессиональные квартирные воры никогда не бывают вооружены. Они на собственном опыте изучили уголовный кодекс и не хотят рисковать.

— И несмотря на это, почти каждую неделю…

— Почти каждую неделю читаешь в газетах, что была убита какая-то старуха, владелица табачной или галантерейной лавчонки, а то и хозяин бакалейного магазина в предместьях или в городе… В действительности же причиной этого является не ограбление… Авторами подобных преступлений бывают молодые проходимцы, умственно недоразвитые, подчас даже слабоумные… Я хотел также установить, сколько за десять лет произошло настоящих ограблений с убийством… Всего три, господин следователь… Одно при помощи гаечного ключа, который находился у грабителя в кармане, второе — кочергой, которую грабитель схватил, когда его пытались задержать, наконец, третье — огнестрельным оружием, оставшимся со времен войны…

Он повторил:

— Одно-единственное!.. И это не был автоматический пистолет калибра 6,35… Я не верю, чтобы во всем Париже можно было найти профессионального вора или проходимца, способного использовать, один из тех револьверов, которые порядочные люди хранят в ящиках своего ночного столика, а ревнивые женщины носят в сумках.

— Если я вас правильно, понял, вы не принимаете версию ограбления?

— Нет.

— Даже, например, кем-нибудь из персонала или бывшим работником фабрики?

— Один из бельгийцев, хозяин баржи, которого мои ребята опросили, видел в тот вечер, как со стороны двора неизвестный, взобравшийся на лестницу, разбивал бутылочное стекло, вмазанное в край стены.

— Вечером или после двух часов ночи?

— Вечером, около десяти часов.

— Иначе говоря, за четыре часа до преступления?

— Да, за четыре часа до преступления.

— Если это действительно так, то каковы ваши выводы?

— Пока нет никаких. Вы же просили меня проинформировать вас.

— Вы сделали еще какие-нибудь открытия?

— У Полет Ляшом есть любовник.

— Она сама вам сказала? Я понял, что вы…