— Хозяина там нет. Сбежал помещик за границу.

— Дом, значит, пустой?

— Пустой.

— Почему же ты думаешь, что я не буду в нем ночевать?

— А так, — замялся старик, — нехорошо там… нечисто.

— То есть как нечисто? Мы, охотники, народ привычный. Было бы тепло и сухо, а особой чистоты нам не надо.

— Не в том дело… В доме очень даже чисто, а только поселилась там… нечисть.

— Какая нечисть? — изумился я.

— Известно какая… Привидения…

Я было подумал, что старик шутит, но он был вполне серьезен. Привидения на десятом году Советской власти? Да еще рядом с электрической станцией и трактором?! Я невольно рассмеялся.

— Значит, дом с привидениями? Это любопытно.

— Смейся, смейся, — обиженным тоном сказал старик, — вон наш председатель Тузов тоже так смеялся: «Какие там привидения? Дурман из опиума… Вот, — грит, — доберусь я до этого осиного гнезда, так у меня в два счета все привидения оттуда вверх тормашками повылетят!» А Тузов, можно сказать, ерой, пять лет на войне отшлепал…

— И что же?

— Некогда ему все. А тут недавно один охотничек вроде тебя забрался в дом вскорости после сумерек, а погодя прибегает белый весь, что твой снег. «Ну что?» — спрашиваю. «А ну его к чертям, — отвечает, — дом этот самый… Не иначе, — грит, — как придется в центру запрашивать. Все патроны сстрелял…»

За мои многолетние скитания мне приходилось охотиться на всякую дичь и на всякого зверя, какие только водятся в пределах нашего Отечества. Но иметь дело с привидениями — этого еще не приходилось.

Я решил переночевать в таинственном доме…

Вы замечали, конечно, что дом, в котором не живут, выглядит всегда как-то угрюмо и неприветливо. Но этот показался мне прямо мрачным. С забитыми окнами, без единого луча света, наполненный тишиной и молчанием, он действительно был похож на какой-то зловещий призрак. Добавьте к этому черную как чернила ночь, завывание осеннего ветра — и вы поймете, с какими чувствами я вошел в дом. Будь вы даже трижды современный человек, а при таких обстоятельствах вы не переступили бы порога этого дома без некоторого холодка в сердце.

Владелец дома, бывший помещик, хотя и сумел усидеть в своем гнезде несколько лет после революции, но все же чувствовал себя, по-видимому, непрочно: дом был добросовестно запущен. Когда я поднялся по шатким ступеням на крыльцо, я должен был истратить несколько спичек, чтобы вытащить ногу, застрявшую между прогнившими половицами. Из небольших сеней, где я спугнул целую стаю крыс, я попал в большую, с тремя окнами комнату, занимавшую в доме центральное положение. По словам старика, «нечисть» больше всего проявляла себя именно здесь. Так как в комнате была печь, то место показалось мне вполне подходящим для ночлега.

Но прежде чем предаться сладостному отдыху после шатания по лесным чащам, я решил более подробно осмотреть дом. Дело с «нечистой силой» для меня было вполне ясно: «привидения», если они действительно появлялись в доме, могли проникнуть в него, когда это было им нужно, таким же способом, как и всякий другой человек, то есть через дверь, окно или другое какое-либо отверстие. Ни о какой сверхъестественной чертовщине я, конечно, не думал. Это, несомненно, были какие-нибудь местные шутники, решившие подурачить суеверных мужиков. Поэтому, обходя дом с фонарем в руке, главное внимание я уделил окнам, дверям, а также чердаку.

Помещик хорошо использовал декрет: даже арматуры электрического освещения, как «движимости», не осталось, и лишь кое-где уныло торчали ролики с концами проводов. Никакой мебели в доме не было, и это облегчило осмотр. Хотя мой глаз хорошо наметан, чтобы различить самые малейшие признаки, но я не заметил ничего подозрительного. Дом был мертв как могила.