– Я боялась, что могу причинить кому-нибудь вред, и потому взяла твой второй револьвер и… – скрипнул её голос.

Я плечом выбил дверь. Заскрипело отсыревшее дерево. Круглая ручка укатилась под кровать.

– Господи, Рута! – увиденное повергло меня в шок и отчаяние.

Любимая сидела в ванной, рядом лежал револьвер и пустая гильза. Её нежные волосы цвета колосьев пшеницы слиплись из-за чёрной крови, стекавшей из отверстия в правом виске.

Рута посмотрела на меня почти серыми глазами, лишёнными былой искры жизни.

– Я не знаю, почему я ещё жива, но… Я не могу нажать на курок второй раз, Эдгар. Помоги мне, – вяло произнесла Рута. – Я не хочу умирать, но боюсь, что это тело совсем скоро перестанет принадлежать мне. Позволь мне умереть человеком, а не монстром.

Мне захотелось с разбегу врезаться головой в стену, чтобы проснуться от этого кошмара. Но увы, всё было более, чем явью.

– Розы, как ты просила, – я протянул ей букет, присаживаясь рядом с ванной. Рута приблизилась лицом к алым лепесткам и вдохнула. От этого, на её измученном лице появилась улыбка.

– Похожи на нас, не так ли? – произнесла она. – На самом деле, я никогда их не любила, но они такие несчастные. Всем только и нужно, что сорвать их, и никто не думает о том, что вдали от родного куста они быстро вянут.

– На какой-то момент, они и правда делают людей счастливей, – я пожал плечами и провёл рукой по щеке Руты.

– Выходит, я была твоей розой, Эдгар? – улыбка Руты стала шире, а на глазах выступила влага.

– Нет, – ответил я, приблизившись к её губам своими. – Ты была моей жизнью.

– Всё, что обозримо – то не вечно, – ответила Рута. – Наши тела станут прахом, но свою любовь я пронесу к тебе в вечность.

Мы слились в поцелуе. И в этот момент, я выстрелил ей в сердце, не дав и секунды на осознание. Чтобы она не почувствовала ни страха, ни боли.

Встав с пола, я вложил букет из трёх цветков ей в руки. Казалось, она и не умерла, а просто спит.

Последняя крупица жизни умерла во мне. Но мысль о том, чтобы поднести пистолет к виску и застрелиться следом я отверг. «В память об отце, матери, Олли и тебе, любовь моя, я проживу жизнь достойно и с великой скорбью в сердце, но не сдамся!»