— Вы уж извините, собрались тут с друзьями посудачить.
— Ничего, ничего, — успокоил его Свиркин. — Скажите, Вячеслав Климович, у вас машина действительно не на ходу?
Хозяин «Волги» усмехнулся:
— Это вам жена, наверное, сказала?.. Да нет, на ходу, это я ей так говорю, а то надоела совсем. То туда вези, то сюда. Обленилась! В магазин — и то на машине норовит. На беду себе эту «Волгу» завел. Я ее в Сирии заработал. Ишачил там, как проклятый. А жарища! Меня туда в командировку посылали, сварщик я. Ну и заработал этот тарантас себе на горе.
Петр терпеливо и не без интереса слушал Краскова, который с увлечением рассказывал о далекой арабской стране, о ее нравах, обычаях, людях.
— А что?! Я и деньжат подзаработал, и сирийцам показал, как у нас в Сибири вкалывают! Я им говорю, что нам ваши плюс сорок?! Вот я в Тюмени работал, — он взял Петра под локоть и потянул в гараж, — я сейчас вам расскажу…
Свиркин высвободил руку и не совсем к месту, как показалось Краскову, спросил:
— Вячеслав Климович, этой ночью вы никуда не ездили?
Красков оторопело посмотрел на него.
— Нет, спал. Разве поедешь? Жене-то сказал, что машина того… А вы по аварии какой-нибудь проверяете?
— Да почти, — уклонился Свиркин.
— Можете посмотреть мою машину, целехонька, — обиделся владелец «Волги».
Никольский, как сообщили нам в адресном бюро, жил Но улице со странным названием Лесозавод. Свернув с Владимировской вниз к Оби, туда, где раньше была Чернышевская пристань, Снегирев остановил машину около старого деревянного двухэтажного дома. Мы поднялись по лестнице с крутыми скрипучими ступеньками на второй этаж и постучали. На стук из квартиры никто не вышел.
— А вдруг погибший не Никольский, а еще один его двойник? — с грустной иронией проронил Семен.
— Все может быть, — в тон ему ответил я и постучал в дверь напротив.
Тишина. Я снова постучал.
— Кто? — раздался за дверью хриплый старческий голос.
— Откройте, пожалуйста, — попросил я, — мы тут к вашему соседу пришли, а его нет…
Дверь приоткрылась, но ровно настолько, чтобы говорящий мог высунуть голову. На нас уставились красные, маленькие, настороженные глазки, удивленно-изучающе хлопая редкими ресницами. Одутловатую физиономию старика покрывала мелкая сетка морщин и бледно-фиолетовых жилок, на голове торчали клочки седых волос.
Семен оттеснил меня и дипломатично начал: