Жена может оговорить свое право на работу или учебу в вузе (теоретически для этого нужно согласие мужа);
Супруги могут заранее договориться, с кем из них останутся дети в случае развода;
Жена может обязать мужа гарантированно дать ей право на выезд за границу в одиночку, на получение загранпаспорта и т. п. — все права, для получения которых после заключения брака необходима подпись супруга.
Можно также заранее расписать режим владения имуществом, распределение доходов супругов и прочие финансовые вопросы, которые в России обычно и подразумеваются под «брачным договором».
Ограничений на пожелания нет — главное, чтобы оба были готовы поставить под условиями свои подписи.
После этого мне осталось раз двадцать расписаться и дважды написать свое имя на фарси (оба раза — с ошибкой). Мы даже выбрали симпатичную обложку для своего «аргнаме», после чего Бехруз с грустной улыбкой заплатил дяде пятьдесят баксов — именно столько здесь стоит заключение официального брака. Хорошо хоть мы родственников с собой не привели — за «торжественность обстановки» с нас бы содрали всю сотню.
Увы, при отсутствии отдельной квартиры подобный брак превращается в пустую формальность. В городах жить с родителями не принято и, учитывая строгость местной морали, практически невозможно. Муж и жена могут ежедневно встречаться то на одной, то на другой квартире, однако ночи будут проводить отдельно, ибо того требуют приличия. Для нормальной жизни необходимо как минимум съемное жилье.
Но вот квартира куплена (снята) и обставлена должным образом, накоплены и деньги на церемонию. Наступает свадебный марафон, ибо официальная церемония делится аж на три части — одна веселее другой.
Начинается все с ханабандана. Ханабандан переводится как «раскрашивание хной», это — девичник по-ирански. Проще говоря, одни дамы плюс жених с невестой. Жениху приходится нелегко. Зрителям тоже.
Пришло время официальной церемонии для Камбиза и Бехназ. С утра пораньше невеста отправилась в салон красоты. Ей предстояло посетить его еще дважды — для двух других этапов торжества. К каждому полагается особое платье, прическа и макияж. Невеста знает: любимые родственнички оценят каждую деталь, а о малейшем минусе в обширном семействе будут слагаться легенды. Свадьба — это вам не хи-хи ха-ха, а долгая и кропотливая работа, в особенности — для молодых и их родственников. А я внезапно для себя оказалась родственницей — и к концу праздника уже валилась с ног.
В день ханабандана всех мужчин выставляют из дома — кого на работу, кого к друзьям, а самых неприкаянных — в мечеть или к соседям. Для организации первого этапа торжества в нашей квартире мебель пришлось таскать девушкам — подружкам Бехназ. Ожидалось более пятидесяти человек гостей (не считая детей), а значит, усадить их, как обычно, на диванах было невозможно. В итоге все диваны и столы сдвинули в одну из комнат, а в гостиной расставили энное число заранее заказанных раскладных стульчиков. Иранские «приемы» обильного угощения не предполагают. Даже столы не нужны — достаточно крохотных столиков, чтобы было куда чай поставить. Но без горы фруктов никак не обойтись. И куча бананов с огурцами, апельсинами и яблоками, гордо увенчанная ананасом, дожидалась своей очереди на кухне.
Дальнейшее помню смутно, поскольку начался съезд гостей — и оказалось их на пару десятков больше, чем предполагалось. Дамы собрались весьма разнообразные: рядом с соседкой, которая до носа куталась в чадру даже в однополой компании, можно было увидеть девицу с голым пупком и весьма современными представлениями о жизни. Но было и кое-что общее: все без исключения рвались в пляс. Иранки хоть и любят говорить, что с удовольствием бы танцевали в смешанных компаниях, на деле при мужчинах плясать не торопятся. Зато когда кругом свои… Каждая желает стать звездой вечера. Спросите, зачем они так стараются? Ха, вы забыли о благах современной цивилизации! Танцующих девочек снимают на камеру — кому надо, тот потом посмотрит и восхитится, а то и себе (или родственнику) будущую невесту присмотрит.
Надо сказать, персидские танцы хоть и исполняются под современную музыку, на наши совсем не похожи. Ритмы другие. Танцевальные элементы иные, много движений явно из «танца живота», который с ходу не освоишь. Но выглядит все куда пристойнее и женственнее наших дискотек. А самое главное — нескончаемые аплодисменты публики. Все сидящие вокруг энергично похлопывают в такт музыке — даже если посредине зала танцует один-единственный маленький ребенок. У большинства это рефлекс: они будут с кем-то общаться, думать о своем — но хлопать не перестанут, пока пляшет хоть кто-то. А танцуют иранки не час и не два, а до самого окончания торжества. Многие делают это почти профессионально: сказать, что девочки учатся здесь танцевать раньше, чем ходить, — не преувеличение! Развлечений у них немного, а так хочется себя показать…
На пике торжества появились жених с невестой. Навстречу немедленно вынесли особым образом оформленный поднос с курящимся эсфандом (аналогом нашего ладана). Для профилактики сглаза, к которому иранцы относятся со всей серьезностью. Золой с импровизированного очага Фатима на всякий случай посыпала и меня — а то столько народу вокруг, вдруг кто позавидует гостье с далекого севера?
Бехназ, в роскошном алом с золотом сари, специально привезенном Камбизом из Индии, смотрелась шикарно. Уж молчу про макияж и украшения — здесь из девочек делают просто кукол, а наша невеста и сама по себе красавица. Распорядительницы (подруги Бехназ) объявили танец жениха и невесты. Танцевали они не одни — рядом подпрыгивала девочка с красивой корзинкой в руках. Одна за другой дамы вставали и раздавали молодым «шабаш»: одинаковое число крупных купюр. Причем красиво, в танце. Молодые кладут их в корзинку — и все повторяется по новой.
Эту сцену мы наблюдали все свадебные дни — как выяснилось позже, «шабаш» составляет значительную часть свадебного бюджета… Даже моя маман совершила первый faux pas за вечер: пошла в пляс, но, не зная обычая, вместо того чтобы отдать деньги в руки — осыпала ими невесту. Это тоже «шабаш», но предназначен он для других случаев (и для мелких купюр). Да и вообще некрасиво вышло: как будто сумма предназначалась одной Бехназ.
Дальше — торжественный обмен подарками. Камбизовы родственники разложили подарки невесте у ног молодоженов. В основном предметы так называемого свадебного стола: огромных размеров белоснежный Коран, свечи, зеркало, две сахарные головы, цветы, плюс кой-какие современные дополнения вроде чемодана для свадебного путешествия. Все украшено праздничными лентами и конфетками — для сладкой жизни. Старшая сестра Камбиза, очаровательная девушка, один за другим демонстрировала подарки под одобрительные возгласы публики. Затем на подносе, в уютных сверточках вынесли дары для родственников невесты — в том числе и для меня, что было весьма приятно. Еще приятнее было, когда мне лично вручили коробку с рубашкой, предназначавшейся для Бехруза. Мне, а не его маме! То есть меня официально приняли здесь как законную супругу! Дарят родственникам, кстати, в основном предметы одежды: свитера, галстуки и т. п.
Настал наш черед выносить дары. Тем более что все с утра трудились над украшением десятка корзин с подарками для жениха. От участия в их торжественном выносе мне отвертеться не удалось. Обидно только, что народ не позаботился меня проинструктировать, что со своей корзиной делать. И я сдуру решила, что мы точно так же сложим подарочки к стопам жениха.
Задача и так была непростой: выплясывая на высоких каблуках, изящно обойти комнату с корзиной над головой, изображая бывалую наложницу из шахского гарема. В какой-то момент я с ужасом обнаружила, что уже минут пять наступаю на «хвост» девушке, идущей передо мной. Мне к Камбизу велено было идти первой: и, сделав подобие книксена, я красиво поставила корзину ему под нос. Чем вызвала у публики немало веселья. Оказывается, надо было просто продемонстрировать ему подарок, а затем унести корзину. Жениху, кстати, дарили предметы обихода типа ботинок, костюма, бритвенных принадлежностей и т. п.
После этого Камбиз покинул публику, чтобы дамы могли без помех попить чаю, посудачить и поплясать.