Резко отшатнулась и рванула к воздвигнутой преграде, но преодолеть ее не хватило мощи. Столкнувшись корпусом с пружинящей и очень прочной структурой, поняла тщетность своей затеи. В немом отчаянии ударила кулаком по возведенной стене, в ответ на что раздался довольный смешок.

— Теперь ты от меня никуда не денешься, — констатировал.

А я искоса взглянула на своего давнего знакомого, желая провалиться сквозь прозрачный пол и затеряться в густых облаках. Но раз спасительного выхода нет, остается лишь одно, достойно встретить своего врага, глядя ему прямо в лицо. Поэтому расправила плечи, медленно развернулась в его сторону, подняла взор и с некой долей надменности уставилась на мужчину, разглядывая изменившиеся до неузнаваемости черты.

Прежде он был красив, но сейчас… Его облик мало походил на человеческий. Вся его гнилая внутренняя сущность выползла наружу, искажая физиономию дьявольской улыбкой. А глаза… Они странным образом сменили свой окрас. И вместо холодного льда на меня взирала жгучая мгла. Его мрачные одежды оттеняли и до того бледную кожу, делая ее цвет пугающе безжизненным. Неизменным осталось одно — аккуратно уложенная прическа из белоснежных прядей.

Словно вклинившись в мои раздумья, блондин с излишней аккуратностью провел кончиками пальцев по вискам, приглаживая и так ровно лежащие волосинка к волосинке волосы.

А я невероятно испугалась, что он тоже имеет способности к чтению мыслей.

"Только не выдай себя. Выстрой кирпичную стену. Сохрани, тайну.": умоляла сама себя.

— Вижу, не ожидала повстречать меня на Ипсилоне? — самодовольно произнес Алекс. — Но вот он я перед тобой. И намерен закончить то… — он совершил молниеносный выпад и схватил меня, притянув за руку к себе. — Что начал в той темной аллее, — цепкие пальцы ухватились за мой подбородок, задирая голову кверху. — Только на этот раз все будет по-другому. Намного хуже, поверь мне, — чужеродные черные очи вперились жутким гипнотическим взглядом.

Его слова и действия напугали меня, а касание грубых холодных пальцев вызвало дрожь омерзения.

— Почему молчишь? Снежная королева проглотила свой ядовитый язычок? — усмехнулся блондин и, не отрывая кисти, провел пальцами по моим губам, оставляя неприятный горький привкус.

В этот момент безумно захотелось его ударить, да так, чтобы отлетел в сторону и потерял сознание. Хотя прекрасно понимала, что мне не хватит сил, для того чтобы справиться с темным субъектом. Избавиться от присутствия Алекса без посторонней помощи практически невозможно. Но я дико желала освободиться от ненавистных прикосновений. Поэтому не задумываясь о последствиях, со всего маха треснула, по держащей подбородок, руке, которая незамедлительно поддалась инерции удара, отстраняясь от моего лица. Раззадоренная небольшой победой решила пойти дальше и со всей мочи залепила пощечину наглецу, а в довершение попыталась оттолкнуть.

Щека парня от резкого шлепка приобрела едва розоватый оттенок, и только. А потуга отстранить его на большее расстояние, оказалась напрасной. Рослая фигура лишь пошатнулась и остался на прежнем месте. Единственное чего удалось добиться, это обозлить и подзадорить моего обидчика, подтолкнув к грубости.

Бешенство моментально отразилось на бледной физиономии. Черные глаза прищурились и одарили злобным взглядом. Рот искривился в оскале, открывая белоснежные зубы. Животный рык заставил меня попятиться назад, но Алекс не дал мне отстраниться, настигнув одним прыжком.

— А ты все та же, — цепкие руки с мощью стиснули мои плечи, прижимая спиной к своей груди. — Стерва, — сжал сильнее, практически лишая возможности дышать.

— Теперь дорогуша, подобное не сработает! Я намного мощнее тебя, — в доказательство плотнее сомкнул железные тиски вокруг моего ослабленного сопротивлением тела. — Можешь благодарить за это… Себя! Если бы в тот вечер ты не сбежала из кинотеатра, то осталась жива и здорова. А в настоящий момент… — прошептал в самое ухо, коснулся языком мочки и больно прикусил ее зубами, пытаясь вызвать хоть какую-то реакцию, но не добившись ничего, продолжил. — Все так как есть! Хотя мне это даже нравится, потому что желанная добыча опять в моей власти.

— Отчего молчишь? Неужели совсем нечего сказать? — спросил, но не дождался ответа. — Как знаешь. К тому же ты чертовски неприятный собеседник. Вечно ворчливая, несговорчивая, постоянно протестующая, колкая, — констатировал негодяй, перечислив все мои "достоинства", за что безумно захотелось снова съездить блондину по морде. — Твое молчание, полное уныния, ласкает слух. И я с огромным удовольствием расскажу тебе, что будет дальше, — довольно произнес Алекс, прошелся пальцами по моей щеке, очертил подбородок и скользнул ниже, накрывая широкой ладонью горло. Резко надавил так, что моя голова оказалась прижатой к мужскому плечу. Его "щупальца", обвившиеся вокруг тонкой шеи, походили на собачий ошейник, который с каждой секундой затягивался все туже.

Паника завладела моим существом. Осознание слабости и совершенной беспомощности вызывало вспышку гнева, ужаса и боли одновременно. Действительно, чего мне на самом деле хотелось, кроме того, как освободиться, это захлебнуться в собственных слезах. И стоило больших усилий сдержать подкатывающие соленые волны.

— Дрожишь. Мне приятен запах твоего страха. Отныне, Елизавета, ты будешь жить в непроглядном ужасе, встречая каждый день приступом отчаяния. И начнется твой кошмар прямо сейчас, — пообещал темный и сдавил импровизированную удавку сильнее, а второй рукой, которая мгновение назад стискивала мои плечи, выхватил что-то, спрятанное в полах одежды.

Я в слабой надежде вцепилась в кисть наглеца и попыталась избавиться от ошейника, но внезапная острая боль, пронзившая мой бок, заставила замереть, задержать дыхание, вытянутся в струнку. Скосив глаза, разглядела, что в ладони Алекса удобно расположилась рукоять кинжала, клинок которого наполовину вошел в мою плоть. От увиденного стало дурно. Взгляд затуманился.

Не получив от меня должного отклика, мучитель совершил еще один грубый толчок, погружая холодное оружие в мягкие ткани на несколько сантиметров глубже. Острие, вгрызшееся в нежную плоть с новой силой, причинило реальную жгучую боль. И на этот раз подлец сумел вырвать глубокий протяжный мучительный стон.