— Со мной? Да что со мной может случиться? Конечно же это не бесплатно, я тебе уже говорил, наш отдел капает многим на нервы, кого только сюда не пытались посылать, но всех лиходеев мы старались, если не выжить отсюда, то хотя бы исправить, — на этом моменте он помрачнел. — Не всех конечно удалось выгнать или исправить, крысы ещё остались, но, что радует, очень мало. А я теперь на заслуженный отдых, на пенсию! — он встал и подошёл к окну. Какое-то время что-то разглядывал на улице, а затем повернулся к нам. — Анастасия хоть порадуется, может даже сможем съездить куда-нибудь. В Париж там, в Венецию, или на рыбалку сходим. Давно мы с ней вдвоём уже не отдыхали. Даже как-то дышать проще стало. Может я и в правду засиделся в кабинете этом?

— Париж, Венеция и рыбалка это конечно хорошо, но как мы теперь без вас, Степан Иванович, — горестно вздохнув, обратился официально к нему дядя Саша. — Пришлют сейчас непонятно кого и пропало наше дело, — в сердцах, не заметив это, очень сильно ударил он кулаком по столу.

Я посмотрел на него и почему-то вспомнились лица проходящих мимо полицейских, особенно новичков, они все смотрели на меня, они уже знают, и… ненавидят меня. Степан Иванович для всех молодых был кумиром, а я, своими действиями убрал его с доски. Мда, теперь меня, скорее всего, ненавидеть будет большая часть города, полиция имела добрые отношения со многими. Видимо придётся переезжать. Хотя, какой смысл об этом задумываться, в любом случае собираюсь заглянуть в «изнанку», так что помимо увольнения любимого начальника полиции, они получат ещё и хладной труп, чего уже давно не было. Молодец Андрей, ты умеешь скрасить жизнь людям.

— Вы чего такие хмурые? — весело спросил Степан Иванович. — Да ладно вам, ну подумаешь увольнение, вы даже не представляете, что из этого ещё можно и выгоду получить.

Мы переглянулись с дядей Сашей.

— Какую? — спросил он.

— Наше отделение не единственное, кто не продался коррупции. Есть много других, которые следили за нашей жизнью и сейчас они поймут, что делают верное дело и ещё яростнее будут за это бороться.

— Но, это странно, — возразил я, — чего хорошего в том, что уволили начальника полиции, разве это не должно подорвать их «боевой» дух?

— Эх, Андрюха, всё-таки ты ещё совсем зелёный. Да, уволили начальника, но не смогли отправить в колонию невиновного пацана! Понимаешь? Вижу, что не понимаешь. Салага ты всё же ещё. Да, ты бегал по заброшенному «новому» объекту, но кому ты навредил, что такого ужасного ты сделал? То предприятие пока не работает, так что через тебя пытались просто воздействовать на нас. Ты просто был ими выбран, как точка опоры, а сейчас они обломились! Хотели показать, что мы допускаем промахи! Ведь наша статистика за последнее время стала очень чистой, — Степан Иванович откровенно веселился, но дядя Саша не разделял его веселья.

— Наше дело правое, Степаныч, но не за всеми стоит такой отец, боюсь, что в их случае они не смогут так же вывернуться.

— А вот тут ты не прав, Саша. Евгений Владимирович следит за всеми, кто решил не продаваться. И в случае, если возникнет какая-то похожая ситуация, мы, теперь уже вместе с ним, сможем помочь другим, уверен, что у нас получится излечить полицию нашей страны, не сейчас, не сразу, но мы сможем! — всё это время он очень широко улыбался, словно уже видел, ту самую, изменившуюся полицию и нашу страну.

Честно говоря, сейчас он больше похож был на фанатика. Скорее всего я просто не вижу общей картины, да, раньше наша полиция была ужасна, сейчас она стала другой и заметно, как поменялась жизнь вокруг, но мне почему-то не верится, что так уж много ужасных полицейских в нашей стране, но, скорее всего он просто видит больше. Да и вполне возможно, что дело не в самой полиции, а в тех, кто выше. Олигархи, министры и им подобные, как принято считать, да и я склоняюсь к этому, что это они отравляют полицейских.

— И да, держи, Саша, — он нагнулся за распечатанным листом, вложил его в какой-то документ и протянул дяде Саше.

Пару секунд спустя, лицо дяди Саши словно вытянулось, как будто там было что-то очень жуткое.

— Ааа, эээ… — невнятно протянул он, затем перевёл взгляд с документа на Степана Ивановича, опять на документ, а затем на меня.

Я пожал плечами.

— Вот видишь, не уйдёт наш участок никому другому! Поздравляю с повышением, старый друг!

Вот тут уже я охренел и даже на эмоциях присвистнул.

— Поздравляю дядя Саша, вы это заслужили.

— Скажешь тоже, — он зло взглянул на меня. — Заслужил блин, называется, друга можно сказать подсидел. Не готов я, Степаныч, тут всё на тебе держится, как же мы без тебя.