Он почувствовал это, я знала, потому что это вызвало у него еще одну улыбку, на этот раз менее милую и намного более сексуальную.

— И до и после, — прошептал он, его голова приблизилась к моей. — Начнем с «до».

— Джонни, — прошептала я в ответ, но сделала это, прижимаясь губами к его губам.

Его глаза были открыты, они были близко, потому что, еще раз отмечу, его губы были напротив моих, когда он ответил:

— Да?

— Мой кофе, — идиотски заметила я.

К сожалению, его губы исчезли.

Затем исчез мой кофе, и его поставили на перила рядом с его кружкой.

Затем его губы вернулись.

— Я даже не сделала ни глотка, — объявила я, снова заглядывая ему в глаза, такие близкие, что могла сосчитать (густые) реснички.

— Приготовлю тебе три кофейника после того, как заставлю кончить, — пробормотал он, затем придвинулся еще ближе.

— Джонни, — настойчиво сказала я, снова без всякой причины откладывая поцелуй.

Он хорошо целовался. Лучше всех, кто у меня когда-либо был.

Однозначно.

И все же, это была я.

Поэтому нервничала.

— Иззи, — позвал он.

— Да? — откликнулась я.

— Заткнись.

Я заткнулась.