Сэм повесил полотенце на плечо, взял пустой стакан, кинул туда несколько кубиков звенящего льда:

— Вам как обычно, мистер Супер?

— Пожалуй, да, — кивнул я. Поставив стакан на стойку, Сэм налил мне кентуккского бурбона — ровно на два пальца. (Не надо мне ничего советовать — сам знаю. Да, в «Раю» мне были доступны любые напитки (в конце концов, я всего лишь выбирал фильтровальный алгоритм для легкого искажения моего зрительного восприятия), но почему-то мой выбор всегда останавливался на виртуальном бурбоне.)

Сэм подвинул мне стакан:

— Запишу на ваш счет. Что-нибудь еще, мистер Супер?

— Не-а, — покачал я головой, но тут же спохватился:

— Вы здесь сегодня Гуннара не видели? Сэм почесал подбородок, изображая задумчивость:

— Мистер Гуннар был здесь этак с час назад. Спрашивал о вас.

— Он и сейчас здесь? Сэм покачал головой:

— Не могу сказать.

Я понимающе кивнул. На языке Сэма эта фраза могла иметь шесть разных значений, но все они сводились к одному: вопрос о местонахождении Гуннара мне придется выяснять самому.

— Хорошо, Сэм. Спасибо.

Сэма позвали к другому концу стойки, и он ушел. Я глотнул на пробу бурбона — разумеется, никакого вкуса. Именно поэтому мне удается курить и пить в виртуальной реальности — ноль вкуса, ноль физических ощущений. В реальной жизни от бурбона меня выворачивает, как в кино «Экзорцист».

— Макс Супер? — окликнули меня сзади. Я обернулся. Передо мной стоял какой-то малолетний парнишка. Оранжевый гребень на голове. Зеркальные очки, привитые к скулам, как ветка к дереву. Лоб усыпан прыщами — нет, не прыщами, а слотами для чипов и прочей мини-машинерии. Губы и уши украшены всем содержимым дешевой галантерейной лавчонки. Пасть — как у окуня, которого я как-то повстречал на Лейк-Милль-Лакс. В общем — хоть для красоты на стенку вешай.

— Это вы Макс Супер? — спросил он с нервным благоговением в голосе. — Это ведь вы создали «Силиконовые джунгли»?

Вздохнув, я взвесил возможные последствия всех возможных ответов на этот вопрос.

— Да, — сознался я наконец, — это я. МПВ-шку «Силиконовые джунгли» я сделал лет в восемнадцать, в качестве курсовой для универа.

— Я — Брякпойнт! — восторженно вскричал юнец. Угу, теперь, когда он представился, я обратил внимание на внешнее сходство. — И я хочу вам сказать, я в «СиДжу» играю с двенадцати лет. По-моему, это самая потрясная МПВ на свете!

Странно, когда я создавал образ Брякпойнта, у меня и в мыслях не было, что он окажется малолетним ботаником с проблемной кожей.

— Вы мне льстите, — заявил я, потянувшись к стакану.