— Кажется, он неживой! — вскрикнул Поль.

Августа склонилась над проникателем, нащупала его пульс. Он присутствовал, хотя и замедленный. Ямасита был жив. Но после прерывания соединения с биопортом он не должен был терять сознание. А этот маленький азиат явно не притворялся. Что-то было не так.

— Его мозг отформатировали, — сказал Люмьер. — Вот, — он приподнял веко проникателя. — Зрачок увеличен. Такое бывает либо от некоторых наркотиков, либо когда форматируют мозг.

— Возможно, мозг был запрограммирован на форматирование при вынимании провода из порта, — недовольно произнесла Августа.

— Вот, смотри сюда, — Люмьер указал в уголок глаза проникателя. — Рисунок на радужке глаза, буква М в круге. И, кажется, я знаю, что он означает.

— Что там? — Бергер присмотрелась.

— Макс. Это его символ. Но о Максе ничего не было слышно уже несколько лет!

— Кто такой Макс? — Августа окинула Поля взглядом своих кошачьих глаз. Хоть у него и был скверный, по её мнению, характер, но опыт работы детективом у Люмьера был большой. Он знал многие вещи, о которых более молодые детективы не догадывались.

— Макс — легенда, — начал объяснять Поль. — Легендарный проникатель. Лет семь-восемь назад произошло несколько громких взломов. У нас, в Алмунье и в Патрии. Найти виновных так и не смогли. Но всегда на месте преступления находили этот знак. У него некая склонность к показушничеству. Потом Макс исчез. Взломы прекратились. Теории были самые разные. Я считаю, что Макс — не один человек, а некая организация проникателей. Потом по каким-то причинам организация распалась. Но это, — Поль жестом указал на Ямаситу, — или Макс вернулся, или же кто-то пытается себя за него выдать. Последователь, что более вероятно.

— Работали явно профессионалы, — пробормотала Августа. — Этот человек, проникатель. Кто-то промыл ему мозги. Он не пошел бы добровольно на стирание личности. Он — жертва. Кто-то заставил его это сделать.

— Согласен. Значит, профессиональная группа последователей. Кто-то хочет убедить нас в том, что Макс вернулся. Нужно узнать личность этого проникателя и чем он занимался в последнее время. Будет забот у ребят из лаборатории.

— Но почему больница? — озадачено размышляла Бергер, прислонившись к стене. — Группа профессионалов устраивает взрыв с множеством жертв. Зомбирует человека на выполнение работы проникателя, чтобы взломать больницу. Зачем? Обычно цели взломов — это организации, где можно украсть либо деньги, либо информацию. А в больнице нет ни одного, ни другого. Смысл?

— Я не представляю, — буркнул Поль. — Тут главное сделал ли он то, что хотел сделать. Если он не успел передать файлы — они могли остаться в мозгу «Тела».

Бергер начинала нервничать. Вот уже минут десять она пыталась связаться по мыслесвязи с Кристофером Стражински. Но её мыслепоток не доходил до адресата. Он мог и уснуть. Во сне, если не поставить специальную настройку, мыслесвязь блокировалась. Но Августа успела изучить Кристофера за больше чем год совместной жизни. И знала, что, во-первых, у него была программа, позволяющая высыпаться за два, максимум три часа в сутки, а во-вторых, спать он в это время не любил. И Бергер чувствовала, что здесь что-то не так. Она попыталась отправить сообщение по другому каналу мыслесвязи — тому, который применялся исключительно для срочных сообщений по работе.

Но даже по этому каналу, имевшему высокий приоритет, исключающий сбои связи, мыслепоток до адресата не дошел.

Это заставило Августу изрядно нервничать. Сосредоточиться на работе она не могла.

— Что с тобой, тощая? — буркнул Поль, заметивший волнение на лице Бергер.

— Я тебя хочу кое о чем попросить.

— О чем же? — удивился Люмьер. Он знал, что Бергер его недолюбливает, и если дело не первостепенной важности, предпочтет обратиться к кому-либо другому.

— Попробуй связаться с Кристофером Стражински по внутреннему каналу. Возможно, у меня барахлит интерфейс, но я не могу до него достучаться.