Передвижная станция — грузовой мобиль в зелёно-белой окраске корпорации «Ассаж» — стоял неподалеку. Августа прикоснулась к кнопке, обшивка послушно разошлась, открывая проход.

Питер Руссо, светловолосый худощавый техник, сидел в кресле с закрытыми глазами, но если приглядеться, было видно, что его зрачки под веками находятся в постоянном движении. От затылка Питера отходил похожий на кишку провод, соединяющий его с кубическим компьютером. Именно он отсюда отдавал команды всем роботам, находящимся на месте преступления.

— Пит, — строгим тоном позвала Августа, но тот не услышал.

— Пит! — уже громче повторила она, подошла к технику и резким движением вырвала из его затылка провод. — Питер!

Руссо резко очнулся и чуть было не упал с кресла. На его лице моментально проступила перепуганная гримаса.

— Бергер, черт подери, что ты творишь! — вскрикнул он. — Так же биопорт запороть можно! Да и больно же!

Он потрогал свой затылок, словно проверяя, на месте ли гнездо. Но извиняться Августа не спешила. Она знала, что в мозговом интерфейсе Питера хранится несколько терабайт музыки. В основном панк-рока. И что во время работы он постоянно эту музыку слушает.

Слушает, правда, в данном случае определение неверное, ведь слух здесь задействован не был. Музыка звучала прямо в мозгу, поэтому правильнее было бы сказать «воспринимал музыку», «чувствовал музыку» и даже «думал музыку». Но слово «слушать» по отношению к музыкальным композициям так прочно вошло в человеческий обиход, что им пользовались даже в таких случаях.

— Тощая сегодня злая, — рассмеялся Поль. — Наверное, её оторвали от чего-то неимоверно важного. Говорю же, это сумасшедший. А ей еще чего-то надо.

— Заткнись, Люмьер, — Августа буквально просверлила напарника взглядом своих кошачьих глаз, на что тот только оголил зубы в кривой улыбке.

— Что случилось, — буркнул Питер. — Вы оторвали меня, только чтоб найти зрителя для вашей ссоры?

— Можно у кого-то из пострадавших скачать картинку, которую они видели перед смертью? — поинтересовалась Августа. — Мне нужно знать, что там произошло.

— Это же незаконно! — громко возмутился Люмьер, разводя все свои руки в стороны. — Для подобного нужно получить разрешение у близких жертвы.

— Неважно, — Бергер всмотрелась в глаза Руссо. От этого взгляда у техника по коже пробежали мурашки. — Мы же никому об этом не скажем. Да и я знаю, что ты любишь рисковать. Делай. Нужно узнать, что эти люди видели перед смертью. Прямо сейчас.

Руссо покивал, подхватил с пола провод, подключил обратно к порту.

— Сейчас посмотрим, — пробормотал он. — Подключаюсь к червям.

Лицо техника стало напряженным и озлобленным, словно он пытался разглядеть черную кошку в темной комнате, но не мог её увидеть. Но те, кто знали Питера, понимали, что подобное выражение у него проявляется во время увлеченности делом. Нравилась этому парню его работа, пусть иногда она и становилась грязной. А особое удовольствие ему доставляло делать что-то недозволенное, как, например, сейчас.

— У этого мозг разнесло в кашу, у этой тоже, — веселой интонацией, какой обычно болтает человек, рассказывающий анекдот, говорил техник. Мест преступлений за свою недолгую карьеру он успел навидаться достаточно, каких угодно. От обычных краж и до массовых убийств. Поэтому обгоревшие тела у него никаких чувств не вызывали. — Вот! Карен Майер! Её мозг и интерфейс не пострадали. Сейчас, — он выдержал паузу. — Выведу на экран.

Над кубом-компьютером, словно ниоткуда, выплыл голографический экран, занимающий всю стену мобиля. На нем отобразился тот момент, когда врач Карен Майер входила в автобус.

Августа и Поль смотрели на прошлое её глазами. Просматривали последние воспоминания перед её смертью.