— О мой Бог! Что ты сделала с дверью! — её глаза не отрывались от лица Урсулы, и она прошептала одно слово: — Ведьма.
Глава 3
Урсула тащилась вдоль Боу-Роуд, засунув руки в карманы пальто с леопардовым принтом и согнув пальцы для тепла. Промокшая от пива футболка льнула к коже, зимний воздух был безжалостно холодным. Ну, хотя бы ноги были в тепле благодаря ботинкам, хотя их наверняка скоро придётся продать ради денег. У неё будет ещё одна зарплата, и та не покроет аренду квартиры, за которую надо заплатить через два дня.
Разочарование сокрушало её. Если она что-нибудь не придумает, то скоро окажется бездомной, и придётся спать на улицах в морозную зиму. Сколько именно времени требуется арендодателю, чтобы выселить арендатора? И сколько времени пройдёт до тех пор, как другой бездомный украдёт её пальто с леопардовым принтом?
Жгучий ветер так и кусал её за уши. Вот сейчас Урсуле не помешала бы горячка. Нищая и безработная, она решила пойти пешком с Брик-лейн до Боу, а это больше трёх километров. Она не собиралась тратить последние деньги на автобус. И что более важно, это дало время подумать. Точнее, покипеть в душе. Её грудь ныла от знакомого ощущения пустоты.
Урсула могла бы обойтись без встречи с Мэделин с её красиво уложенными светлыми волосами, французским маникюром и всякими титулами, которые будут значиться после её имени, когда она выпустится из университета.
Урсула задрожала. Восемнадцатилетие. Это должно быть поводом для праздника, но у неё практически не осталось друзей, кроме соседки по комнате. Руфус после расставания как будто забрал всех её приятелей с собой — наверное, потому что он мог баловать их шампанским и оплачивать счета в модных ресторанах.
А может, причина проста: как и говорил Руфус, Урсула не очень хороша в общении с людьми.
Она покрепче запахнула пальто, минуя окна пабов, залитые тёплым светом, и жалея, что ей не хватило дальновидности прихватить шарф. Даже если не брать в расчёт расставание, она ожидала от восемнадцатого дня рождения чего-то более значимого. Это ночь, в которую должно случиться нечто большое… она только понятия не имела, что именно.
Урсула мало что знала о себе, помимо дня своего рождения. Её прошлое было настолько странным, что напоминало мыльную оперу: редкий случай амнезии превратил всё её детство в чистый лист. У неё не сохранилось вообще никаких воспоминаний о периоде до 15 лет.
Она лишь одно знала наверняка: несколько лет назад она оказалась в сгоревшей церкви со странным треугольным шрамом на плече и клочком бумаги в кармане. На нём было написано:
Она начала думать о себе как о двух разных людях: Прежняя Урсула и Новая Урсула. Прежняя Урсула была абсолютной загадкой, и её единственным связующим звеном с Новой Урсулой был белый камешек в кармане. Его поверхность теперь сделалась гладкой от постоянных прикосновений. Это был странный маленький якорь из её прошлого.
Иногда проблески пропавшей жизни появлялись в её снах: поля дикого тмина и орхидей, жаворонки и гадюки. Урсула понятия не имела, что это означает — ну разве что она выросла где-то в сельской местности.
И вот она ждала перемен в жизни, которые каким-то волшебным образом произойдут в её восемнадцатый день рождения, но это явно оказалось какой-то жалкой шуткой. В какой момент этого ужасного дня она должна была попросить об испытании? В битком набитом автобусе по дороге на работу, пока она пылала горячкой? Тогда, когда теряла работу? Или когда знакомилась с новой девушкой Руфуса? Весь день был серией злоключений, одно испытание за другим, но все они не были особо выдающимися.
Это не имело значения. Урсула постепенно теряла веру в то, что удача волшебным образом повернётся к ней лицом, и кто-то или что-то войдёт в её несчастную жизнь с даром в виде бриллианта или секретного банковского счёта.
И теперь ей предстояло разобраться, как спастись от полной нищеты.