Они могли бы и не надрывать глотки, но судя по искренности вопящего прежде ему не приходилось сталкиваться с быстродействующим ядом. Мелкий торговец с подходящим ему именем считай уже сдох. И мне от слова совсем не интересно, что сейчас будет происходить в здании, как будут суетиться вокруг трупа и как щедро начнет откупаться дон Ругер — а судя по обступившим его крепким, седым и держащимся очень властно мужикам ему придется нелегко. Хоть он всячески и подтверждал свою безнаказанность и мощь, но все происходящее говорило об обратном. Поселение в кулаке держал не он, а вон те все еще осыпанные бетонной пылью усталые бригадиры, которые не потерпят здесь бардака и произвола. Еще бы — ведь их главный работодатель из тех, кто больше всего ценит порядок и бесшумно крутящиеся шестеренки рабочего процесса… Так что здесь терять было нечего. Но имелось одно место, куда мне надо было попасть как можно скорее — прежде, чем не затоптали и не украли…

Брошенный в десятке метров от здания автодом сдохшего в ядовитой пене торговца был небольшим, старым и неприметным. Дверь была приоткрыта, а внутри мелькнула какая-то тень, подсвечивающая себе короткими вспышками. Войдя в темный салон с закрытыми наглухо окнами, я вытянул руку, сдавил пальцы и в моей хватке судорожно забилась и запищала какая-то гнусавая рыбешка.

— Прости-и-и-и-те… это все фуэрса негра… фурса негра попутала…

— Не выражайся, падла — буркнул я, ударив дрожащий кусок дерьма о загудевшую стену — Чего отыскал, упырок?

— Да ниче… — я сжал пальцы сильнее, встряхнул и сдавленно захрипевший гоблин выронил сначала ровно засветивший фонарик, а затем и несколько тяжело брякнувших о застеленный циновками пол предметов.

— Это все?

— Да… да… богом клянусь!

Глянув на пол, я скривился — помимо фонарика там лежало три округлых бумажных свертка. Один частично развернулся и показал бок стопки серебряных дублонов. Подтащив к себе часто дышащего перепуганного воришку, я сделал максимально щедрое предложение:

— Отыщешь тайник — заберешь себе одну из этих стопок. Не найдешь — я тебе твой фонарик в жопу затрамбую…

— Но…

— Даю три минуты — бросил я, разжимая пальцы и оставаясь в дверном проеме.

Мелкому щуплому воришке понадобилось всего пара секунд на оценку ситуации. Подхватив фонарик, он заметался по салону, уже не пытаясь вести себя бесшумно. Судя по его достаточно грамотным движениям, ему не впервой искать хорошо спрятанное чужое добро. Убедившись, что он прикладывает достаточно усилий, я решил ему чуток помог и занялся большим пластиковым шкафом. Вывернув его содержимое на пол и не обратив на тряпки внимания, парой движений я разломал плотный пластик на куски, взвесил в руке сначала крышку, а затем основание шкафа и разбил их на куски. Помимо мусора в моих руках оказалась еще пара монетных упаковок, но уже золотым номиналом. Хорошо, но не то… Я сосредоточил свои поиски на кухонной полке, где под металлическим поддоном отыскал еще одну золотую заначку — между двумя склеенными бумажными листами хранились разложенные монеты.

— Что-то есть! — пискнул шурующий в другой части салона воришка, торопливо бросившись ко мне — Уходить надо! Босс! Уходить надо!

Забрав его добычу, я кинул ему обещанную награду и позволил выскочить наружу, выйдя следом и сразу уйдя за угол. Там замедлился и неспешно пошел к небольшой группке старых деревьев, где стояла многообещающе выглядящая большая бочка. Кивнув сидящей в тени древней бабке в кожаной жилетке и шортах на дряблом теле, я указал глазами на бочку:

— Че там, старая?

— Вежливость твоя? — предположила старуха.

Заметив мою усмешку, она укоризненно покачала головой:

— Покарает сраку твою господь.

Моя усмешка стала шире:

— Да вроде как уже нехило так покарало.