— Да нахер он сдался!

— Дин! А ну! — из очень узкого прохода слева от «футбольной» стены торопливо выскочила еще молодая, но уже согбенная тяжелой жизнь женщина — Иди сюда! Живо!

— Мами! — возмутился пацан и пнул в мою сторону тряпичный мяч — Я зарабатываю нам еду!

— Простите его, сеньор — повернувшись ко мне, она склонилась в неумелом поклоне — Простите глупого мальчишку. Я научу его следить за языком. Он не хотел вас оскорбить.

— Да я… — договорить он не успел, поймав затылком не такую уж и сильную материнскую затрещину, что все же направила его на путь истинный и заставила умолкнуть, а заодно толкнула его к спасительному темному проходу.

— Мой мяч! Мяч!

Глянув на подкатившийся к ногам мяч, я пнул его и пролетев по короткой дуге, пыльный комок упал в подставленные детские руки. Глянув в лицо пятившейся женщины, не отрывающей глаз от моего оружия, я негромко произнес:

— У меня есть еда. Хорошая еда — в доказательство своих слов, я отцепил от рюкзака сетку с еще необработанными тушками агути — Приготовишь? Нам всем.

— А… а что в обмен, сеньор? — ее ребенок был голоден. А она сама, судя по многим признакам, вряд ли сыто ела хотя бы раз в жизни и уж точно не видела даже крошки еды этим днем. Но она не спешила соглашаться, хотя и не могла оторвать голодных глаз от покачивающегося в сетке мяса.

— Разговор — ответил я — Ночлег. Больше мне ничего не надо. И я не машраб. Я не охотник за членами, чтобы это не значило мать его.

— А кто вы, сеньор? Вы…

— Да никто — я попытался улыбнуться, но нихрена не получилось — Просто иду по своим делам. Еще я ищу надежную машину. Я не трону никого из твоих детей. И не прикоснусь к тебе.

— У нас и так нет места! — вякнул пацан, выглядывающий из прохода — Эй! А у тебя есть пустые банки или бутылки? Нам надо! Поменяем на лекарства — а то сеструхе худо совсем!

Его слова подействовали чем-то вроде ментального катализатора, и женщина разом приняла решение, часто закивав:

— Я согласна, сеньор. Я согласна. Моя имя Телси.

— Я Оди.

— Оди — повторила она и первой вошла в узкий переулок — Сеньор Оди.

— Просто Оди.

— Мы хорошие люди, сеньор Оди. А вы? — она не оборачивалась и явно надеялась уловить правду или ложь в моих словах с помощью тех самых женских или вернее материнских инстинктов.

Я ее не разочаровал: