— Вот именно. — Сразу же подхватил его позыв Некрос. — Объясни нам, почему ты бросил нас в самое сложное время.

— Для начала я прошу у вас прощения за это. Но поймите. Это было необходимо. Так я смог спасти магические кристаллы. Так я смог спасти вас сегодня. Если бы я был здесь с самого начала, то нами уже лакомились бы драконы. — Тилор хоть и попросил прощения, но сделал это холодно, предлагая братьям принять это как должное. — Все это время я был в Речном храме. Я работал над тем, что поможет нам не победить, но выжить.

— И что же это такое? — Не унимался Некрос.

— Сейчас увидишь, братишка.

Выйдя наружу, Тилор щелкнул пальцами и его Заоблачный храм проявился. Огромная глыба земли, из которой торчал некогда Речной храм, висела в воздухе подобно пушинке. Его сила и величие поражало воображение. Это не был какой-то там кораблик, который поднимала в воздух магия Боры. Это был целый город, парящий в облаках.

— С ума сойти. — Только и смог выдавить из себя Гектор. Некрос так вообще потерял дар речи. — И с этим только выжить?

— К сожалению, да, великий миссир. Тем более сейчас, когда нас предали драконы и одним врагом стало больше. Этот храм поможет нам не погибнуть. — Тилор завел руки за спину, наслаждаясь своим творением. — Его сила огромна, но не всесильна. Он не может быть везде одновременно. Поэтому он не ключ к победе, а всего лишь помощь для сохранения нас как расы. Адонай, а теперь еще и Нелана, обладают силой способной разрушить его. Я думал создать второй такой из кристаллов Имперского храма. Но он разрушен и все кристаллы уничтожены. Он наш единственный парящий город-храм.

— Ты непревзойденный маг, брат. — Наконец-то обрел дар речи Некрос. — А нам можно на него попасть?

— Да, конечно. Теперь нет смысла в обособленности Священных храмов. Кроме предрассудков в том запрете ничего не было. Но побывать на нем вы сможете чуть позже. Сейчас у меня появился план, как спасти гномов в пустошах.

Братья спустились со ступеней дворца на площадь. Вся она была завалена телами имперских гвардейцев. Некогда белый мрамор стал багряным, а местами почерневшим от копоти. На площади пахло сгоревшей плотью и смертью. По ней уже бродили выжившие, пытаясь среди обезображенных тел найти своих родственников.

— И такое сейчас по всему городу. Готов поставить на это печать императора. — Грустно выдохнул Гектор, оглядывая трупы своих собратьев.

— Оставь печать себе, брат. — Тилор подошел к Гектору и положил ему руку на плечо. — Начинайте с Некросом эвакуировать всех на север, за реку Кайлас, как и договаривались. А я постараюсь выиграть нам время.

— Что ты задумал, светлейший Ксай-Менди?

— Я с храмом отправлюсь в Окорос. Если получится взять самок драконов в заложники, то Гесс будет вынужден согласиться на наши условия.

— Удачи тебе, брат. — Гектор обнял Тилора и похлопал его по спине. — Столицу я переношу в Дайнос. Там и встретимся.

Тилор согласно кивнул и воспарил к храму. Как только он приземлился на летающий остров, его вновь заволокло облаками. Уже через минуту облака растворились, а храм исчез.

— Отправь гонцов в Ближние Пустоши. Прикажи всем немедленно выдвигаться на север. — Приказал Гектор Некросу, когда так и не смог найти в небе Заоблачный храм. — Пусть идут налегке. С собой брать только необходимое, остальное сжечь. Пусть они сожгут все дотла. Я ничего не хочу оставлять тем, кто придёт в пустоши после нас.

Некрос поклонился и удалился во дворец. Он решил связаться с миссирами городов через зеркала. Так было быстрее и безопасней. Гектор же продолжил бродить по Гадесу. Его родной город. Город, в котором родился его дед и отец. Город, который был построен его прадедом. Этот город был обречен. Драконы за время битвы сильно повредили его, но завтра Гектор сожжет его полностью. Он не оставит в городе камня на камне. Его пожарище будет видно даже на побережье Великого Океана. Он просто не может оставить его на откуп драконам, или индиго. Сама мысль о том, что по этим улицам будут ступать их сапоги, или лапы претила молодому императору. В Гадесе могут жить и править только гномы и точка.

Встречая на своем пути Ксаев и АкХанов, Гектор раздавал им назначения и приказы. Он уже решил, что полностью изменит устройство своей империи. Для начала он отменит систему каст. Далее упразднит кланы. Теперь эти пережитки прошлого только мешают гномам объединиться. Гектор хорошо помнил видения, которые открыли ему скрижали. Тогда в древности его народ был единым. Не было разделения по цвету шерсти. Знания не скрывали, ими делились, становясь еще сильнее. Единственное в чем еще сомневался Гектор, так это освобождать Гимли, или нет. У него было такое право, но панические настроения его младшего брата, были ему противны. Даже сейчас, когда драконы предали гномов, и они остались одни против всех Гектор верил, что еще не все потеряно. Он убедит Тилора раскрыть все тайны касты Менди. С их помощью гномы возродятся из пепла и вернут себе то, что их по праву.

Заоблачный храм Тилора растаял в воздухе над Гадесом и в ту же секунду проявился в небе над Окоросом, мгновенно опустив на него печать Стены. Тилор вышел к обрыву острова и всмотрелся в город. Гесса в нем еще не было, но он уже стремительно приближался. Все драконы, находящиеся в городе чувствовали дикую боль. Она буквально разрывала их на части. Под действием печати лопались даже яйца, из которых начинали вытекать мертвые зародыши еще не рожденных драконов. Гномов в городе не было. Их всех убили одновременно с побоищем в столице. Драконы не обладали магией и уж тем более телепатией. Но их острый слух был способен услышать рык собратьев на огромных расстояниях. Они были способны общаться, находясь за тысячи километров, друг от друга. Об этой их способности гномы не знали, и драконы старательно скрывали ее. Поэтому, когда Гесс убил Рамоса, все драконы в пустошах узнали об этом сразу же. Это был призыв к началу восстания. В ту секунду, когда сердце Рамоса перестало биться, драконы напали на гномов во всех городах и весях. Благодаря этому дару Гесс узнал и о появлении Заоблачного храма над Окоросом. Верховный атаман и еще сотня самых сильных драконов оставили остальную орду и устремились к Окоросу на помощь умирающим самкам.