В течение нескольких недель Сара важно расхаживала за руку с Джейми в самых опасных кварталах города: Уоттс, Саут-Сентрал. При приближении ее парня улицы пустели, хулиганы как сквозь землю проваливались. Даже собаки инстинктивно чувствовали приближение волка и не осмеливались показывать клыки.

«Как мне это нравится, — каждый раз думала Сара. — Круто. Быть самкой сильного самца… Какая же я все-таки дурочка!»

Она была красивым, светлым существом, а не жертвой воображения. Проходя по страшным кварталам, Сара улыбалась, потому что была уверена в надежной защите, в собственной неуязвимости. Она лениво, не торопясь прогуливалась там, где люди ее круга проезжали на машинах с поднятыми стеклами, держа в руках мобильные, чтобы при малейшей опасности набрать 911.

Вскоре она поняла, что ее безопасность является обратной стороной абсолютного послушания.

Когда ее стошнило утром в восемнадцатом номере мотеля Сан-Бернардино, Джейми нежно вытер ей лицо теплым мокрым полотенцем, принес стакан воды и заявил:

— Ты беременна, так я и знал. Это нормально. Не беспокойся, все пройдет хорошо. У меня уже есть опыт.

Сначала Сара подумала, что он хочет взять на себя все заботы об организации аборта, и готова была возразить, что она сама достаточно взрослая, чтобы заняться этим делом. Некоторые подруги ее возраста уже успели сделать по три аборта. Нежелательная беременность больше не являлась драмой; молодые девушки не хотели пускать жизнь под откос из-за некачественных таблеток.

Ведь речь шла только об этом, не так ли?

Неправильно выбранная доза… взаимодействие лекарств, уничтожающее действие контрацептивов, или… Или что? Забывчивость?

Если она действительно забыла принять таблетки, то когда? Вспомнить Сара не могла, но ведь существовало какое-то разумное объяснение ее состоянию, она была в этом убеждена.

— Ничего серьезного, — пробормотала она, вытирая лицо. — Схожу в консультацию с Дженнифер, а там мне расскажут, что делать дальше. Тебе незачем этим заниматься. Не вини себя. Это несчастный случай, никогда нельзя быть уверенным в противозачаточных средствах на сто процентов.

Лучше бы она нажала на кнопку детонатора с десятью зарядами тротила.

Джейми схватил ее за плечи и больно стиснул.

— Ты этого не сделаешь! — прогремел парень страшным голосом. — Слышать ничего не хочу об аборте. Этот малыш — мой! Все дети, которых я сделал, — мои! Только мои!

Выражение лица Джейми привело Сару в ужас. Оно было угрожающим. Она догадалась, что ей удалось увидеть то лицо Джейми, которое иногда видели его враги. Сара хотела высвободиться, но мужчина держал ее крепко. Неудачная попытка только усилила чувство незащищенности.

— Перестань! — взмолилась она. — Что ты себе вообразил? Мне еще нет двадцати одного года, учиться надо. Я даже не знаю, что испытываю к тебе… Как я могу вынашивать малыша от незнакомого человека?

Договорить ей не удалось. Джейми швырнул Сару на кровать, схватил за волосы и накрутил их на руку, как делают с гривами непокорных лошадей.

— Заткнись, — прошептал он угрожающе, но спокойным тоном. — Плевал я на то, что ты думаешь. Свои планы маленькой мещанки можешь заткнуть в задницу. Я хочу этого ребенка, и я его получу. Могу тебя сразу успокоить: тебе не надо будет его воспитывать, только выносить и родить. Как только он появится на свет, я его заберу и отвезу в свою семью, к себе в Луизиану. Он вырастет среди болот, как и я. Слышишь? Мне нужен только твой живот… Я тебя выбрал, потому что ты красивая, здоровая, умная. Хочу, чтобы мой сын родился красивым, сильным и хитрым. Я тебя отобрал, как молодую кобылу, для воспроизводства. Но малыш принадлежит мне, вбей себе это в голову. Если сделаешь аборт, то я тебя убью, ясно?

Он приблизил свое лицо к лицу Сары, и она не смогла вынести дикого взгляда. Она знала старый штамп из романов: каменное лицо. Оказывается, это выражение являлось анатомической правдой, которую невозможно было поставить под сомнение. Черты лица Джейми казались окаменевшими.

Сара никогда не присутствовала при проявлении настоящей злобы. В ее мире так не поступали. Позволить себе проявить первобытное чувство означало потерять лицо. Ей было известно, что такое возможно, как знают, что существует извержение вулкана, которое на самом деле мало кто видел, а способность воспринимать этот природный феномен сводилась к обыкновенному книжному знанию. «Как такое могло со мной произойти? — спрашивала она себя. — Как я могла вляпаться в такую передрягу?»