— Я не боюсь, — хорохорился Тимми. — И очень хочу улететь вместе с марсианами. Мне здесь скучно. Тут все противное и воняет. А еще меня заставляют ходить на горшок, как маленького. Это подло!
Мегги выпрямилась. Казалось, она вдруг забыла о существовании мальчика. Женщина повернулась к Саре.
— Вы что-нибудь хотите, — пролепетала хозяйка. — Доски, гвозди для вашей… ракеты?
— Не откажусь, — подтвердила Мегги с обезоруживающей улыбкой. — Но особенно мне хотелось бы осмотреть вашу территорию. Вы понимаете, возможно, что Деннис реинкарнировался за вашей решеткой в форме дерева или животного. Если он уже вернулся, то бесполезно продолжать работу над космическим кораблем. В этом случае просто глупо покидать Землю. Мне нужно пройтись среди ваших деревьев. Если Деннис здесь в любой другой форме, я это сразу почувствую, даже если он не сможет со мной разговаривать на нашем языке. Матери чувствуют такие вещи. Вас не затруднит?
— Нет, — пролепетала Сара, — но надо быть очень внимательной, потому что мой дед расставил много мин в роще… Так по крайней мере мне говорили. Я совсем не хочу, чтобы произошел несчастный случай.
Такой была их первая встреча. Бессмысленный диалог, который произвел на Сару очень тяжелое впечатление.
— Когда же они придут меня забирать, эти инопланетяне? — допрашивал Тимми, весь дрожа от нетерпения.
Можно было подумать, что он спрашивает про Санта-Клауса. «Он это нарочно, чтобы меня напугать, — думала Сара, — наказать за то, что я его сюда привезла». Она так надеялась, что мальчик со временем привыкнет, но у него были другие намерения. Со времени их приезда Тимми без конца хныкал и спрашивал, куда делся телевизор, а когда она укладывала его в постель, чтобы почитать сказки, он затыкал уши и кричал: «Сказки о феях — это для девчонок!» Ребенок много спал. Слишком много. Она часто находила его на полу свернувшимся калачиком, с пальцем во рту, с закрытыми глазами, провалившимся в странный сон. Мальчик не притрагивался к своим игрушкам, и Сара все чаще задавала себе вопрос: «А сможет ли он вообще когда-нибудь привыкнуть?» Он был похож на кошку, которая привыкает к дому и всегда возвращается. Даже если хозяева давно переехали. Третий день его занимала картонная коробка с одеждой. Ребенок ставил ее перед собой и разглядывал часами, как под гипнозом.
— Мой телевизор сломался, — жаловался Тимми каждый раз, когда Сара проходила мимо. — Надо вызвать телевизионного мастера.
Она делала вид, что ничего не слышит.
Сара пригласила Мегги в дом, чтобы предложить чашку кофе.
— А я ведь здесь впервые, — пробормотала та. — Старый Джоб был не очень общительным. Знаете, он даже отказался пропустить на свою землю шерифа, когда исчез мой мальчик. Все чуть было не закончилось плохо. Злые языки даже говорили, что Деннис наскочил на одну из чертовых мин и что старик спрятал труп, чтобы избежать неприятностей. Но я в это не верю. Деннис слишком боялся Джоба, чтобы залезть сюда. И ему никогда не нравилось карабкаться по заборам.
— Я этого не знала, — пробормотала Сара, наливая кофе в чашки.
Ей не понравилось, что Джоб может быть замешан в эту историю. Промелькнула мысль, что Мегги пытается внушить ей чувство вины.
— Шериф перетряхнул всю рощу, — продолжала сумасшедшая, — но собаки ничего не нашли. Да так и должно было быть, ведь Деннис улетел. Я думаю, что тарелка даже не садилась, ведь на траве не нашли никаких следов топлива. Они должны были забрать его при помощи магнетического луча, вы такое видели? Хоп — и готово! Такое все время по телевизору показывают.
— Правда! — подтвердил Тимми, оживляясь. — А у тебя есть телевизор? У тебя дома? У нас нет.
— У меня есть один, — отвечала Мегги, — но он не работает. У меня больше нет электричества, оно заглушает волны, передаваемые с Марса, и я с трудом улавливаю телепатические передачи от Денниса. С тех пор как я все отрезала — свет, телефон, — передачи стали лучше.
— А что он говорит? — поинтересовался маленький мальчик.
— Иногда его трудно понять, — вздохнула Мегги Хейлброн, — потому что Деннис отчасти забыл родной язык и теперь бегло говорит по-марсиански. Я схватываю только концы фраз. Отдельные слова.
Говоря это, она гладила Тимми по голове. Сара разрывалась между жалостью и необъяснимым ужасом. Если бы она была посмелее, то закричала бы: «Не троньте моего малыша! Я вам запрещаю с ним разговаривать, чокнутая вы бедняжка!»