Тверичи такого произвола не стерпели. Разразился страшный бунт. Горожане убили и Чолхана, и расквартированных в Твери татар, и ростовщиков. Разгневанный хан Узбек приказал убить находящихся в Орде русских, а затем собрал войско на Тверь. В поддержку хану пришлось выступить и Калите, ведь, ослушайся он, не только княжество Александра было бы разорвано татаро-монголами, но и вся Русь. Калита добивался мира и спокойствия, теперь же они висели на волоске. Поход на Тверь войска ордынского хана, московского князя Ивана Калиты и князя Александра Суздальского прозвали «Федорчукова рать». Александр бежал из Твери во Псков, а его город был сокрушительно разбит. Досталось и Ярославскому, и Костромскому, и Нижегородскому княжествам.
Но и в этом сотрудничестве с Ордой Иван Калита преследовал свои, полезные для страны цели – остановить кровопролитную ярость хана, спасти русских, оставив их в плену на родной земле, и не дать их увести в татарскую ставку.
Кроме того, за поддержку Иван Калита получил от Узбека ярлыки на власть над многими городами и областями: Новгородом, Костромой, Переяславлем, заволжским Галичем, Углицким и Белозерским княжествами. Это позволило еще больше укрепить силу Московского княжества и сплотить русских.
Историк Ключевский писал:
«
Преподобный Сергий Радонежский
А пока глава Русской Церкви митрополит Петр и московский князь Иван Калита подготавливают форму – способствуют укреплению внешней оболочки государства, в деревне Варницы под Ростовом растет отрок Варфоломей, будущий великий русский святой Сергий Радонежский. Об отрочестве Сергия известно немного, но истории известен чудесный эпизод, который в своей картине «Видение отроку Варфоломею» отразил художник Михаил Нестеров. В школе Варфоломей был слабым учеником, грамота давалась ему тяжело, но затем с ним произошло благодатное событие. Его описал ученик Сергия Радонежского Епифаний Премудрый:
Тогда старец дал отроку вкусить кусочек просфоры и сказал, что отныне Варфоломей будет знать грамоту. В благодарность отрок стал молить старца поселиться в доме его родителей, те, увидев гостя, приготовили угощение, но старец прежде отправился с Варфоломеем в часовню, там и произошло чудо:
Так Варфоломей стал преуспевающим учеником. Но его семья из-за материальных трудностей вынуждена была переехать в Радонеж. Когда родители Варфоломея скончались, он отправился к Стефану, своему старшему брату, в Хотьково.
Глухой лес, урочище Маковец в 15 километрах от Радонежа, близ речки Кончура. Сюда удаляются два молодых юноши: Варфоломей и его брат. Ставят келью. Русский лес для монахов, как пустыня для подвижников первых веков христианства – место спасения, место борьбы со страхами, унынием, тоской…
И еще: надо понимать, чем был тогда остальной мир, из которого братья уходили! Страна переживала колоссальный нравственный упадок. Никогда поляризация, психологическое противопоставление – грешного мира и монастыря – не было так остро, как в этом XIV веке. Тогда в мире: грубое обрядоверие, неграмотное или полуграмотное белое духовенство, суеверие, пьянство, разврат. Например, митрополит Иона в послании к жителям Вятки обличает жителей в том, что некоторые из них брали жен по 5, 7 или даже 10 раз, а священники их благословляли… А князь Юрий Смоленский в 1406 году зверски убивает княгиню Вяземскую Иулиану за то, что она не хотела удовлетворить его страсть.
И вот среди всего этого мрака и упадка – чистый воздух монастыря, свидетельство о несомненной возможности раскаяния, обновления, очищения. Протоиерей Александр Шмеман писал:
Варфоломею – 23 года, когда он принимает постриг и становится Сергием. Его брат не выдерживает тяжести быта в лесу и уходит.
Cергий строит церковь Святой Троицы.
Троицкий монастырь образуется, когда к Сергию приходят еще иноки. Пока он – лишь церковка на поляне, а вокруг 13 келий и огороды. Обитель обнесена тыном. Какая сила превратила это глухое место в крупнейшую крепость Руси (как лавра и выглядит сейчас), в сердце русского Православия?
Сила – в подвижничестве преподобного Сергия. Он исцелял и воскрешал, по его молитвам бил источник и приручались дикие звери. Он колол дрова со всеми, молол зерно, трудился, кроил и шил обувь, таскал воду на плечах для всех братьев-монахов и «на службе никогда к стене не прислонялся». Это быт монастырской святости – в нем все «не от мира сего», но эта «неотмирность» и преображает остальной мир.