— Что еще передали разведчики? — спросил посланник Ассамблеи. — Если мне позволено узнать.

— Читайте, — Дауэн бросил ему планшет.

Рейн Старроу вывел на экран расшифрованное сообщение. Оно было лаконичным — всего несколько строк и никаких подробностей. Впрочем, это типично для тахиограмм. Не самый практичный вид связи. Тахионный луч движется неизмеримо быстрее скорости света, что делает его пригодным для передачи сигналов на межзвездные расстояния, и, в отличие от обычных радиоволн, может распространяться даже сквозь метапространство, но этим его достоинства исчерпываются. Недостатков тоже хватает. Для начала, радиус действия невелик — самые мощные излучатели посылают пучок тахионов от силы на десять парсеков. Кроме того, тахионный луч невозможно модулировать ни по частоте, ни по амплитуде, поэтому объем передаваемой информации ограничен. В сущности, обмен сообщениями сводится к пересылке кодированных сигналов в виде старых добрых точек-тире. Наконец, тахиограмма не имеет собственной длины волны, на которую можно настроиться, поэтому твой сигнал примет каждый корабль, планета или космическая станция, оказавшаяся в зоне распространения луча — неважно, друг или враг — а несколько передач, направленных в одну точку одновременно, заглушают друг друга. Все это делало сверхсветовую связь ненадежной и малоэффективной, и пользовались ей ограниченно, даже на малых расстояниях больше доверяя быстроходным курьерским звездолетам. Инженеры бились над проблемой веками, но так и не нашли решения, и в конце концов сдались, неохотно признав, что во вселенной существуют барьеры, которые даже изобретательный человеческий разум не в силах преодолеть. И все же иногда сверхсветовые передатчики бывали полезны. Самому быстрому звездному кораблю потребовались бы часы, чтобы преодолеть расстояние, которое пучок тахионов проходил за секунды.

— Итак, тельвенский флот идет к системе Акерон, — констатировал Рейн Старроу. — Больше двухсот боевых кораблей. Это будет крупнейшее сражение за всю историю Нейтральной зоны.

— Верно. И мы его выиграем.

— Ваше преимущество в численности неоспоримо, — согласился Старроу. — И все-таки тельвенцев не стоит недооценивать.

— Я оцениваю их так, как они того заслуживают, потому и уверен в победе. Они ведут себя в точности, как я ожидал, а лучший противник — тот, кто предсказуем, не так ли? Кажется, так звучит любимое изречение вашего прославленного Лорда-адмирала. Впрочем, эту фразу повторяли многие до него.

— О, я с нетерпением жду, когда все начнется, — заверил Рейн Старроу. — Не скрою, мне хочется увидеть, как покажет себя ваш Вольный Флот в настоящем деле.

— И вы не будете разочарованы. Я натаскал своих псов как следует — не без вашей помощи, к слову. Они сделают все, что от них потребуется.

Император Изгоев повернулся к связисту и с нарочитой небрежностью взмахнул рукой.

— Приказ по всем дивизионам: немедленно совершить прыжок в метапространство. Курс — Акерон.

— Что у вас, лейтенант Киоми? — спросил Рэймин Тирс.

На экране интеркома старший инженер Ханна Киоми отрицательно мотнула головой.

— Мы делаем все возможное, капитан, но пока ничего не могу обещать. Система навигации слишком сильно повреждена. Я не знаю, сможем ли мы вернуть ее в работу.

— Значит, делайте невозможное, — отрезал Рэймин. — Мне не нужно объяснять вам, насколько это важно, Киоми. Кстати говоря, как долго выдержат двигатели?

— Двигатели в удовлетворительном состоянии, и запаса деструктиума для реакторов хватит еще надолго. Как минимум, на четыреста восемьдесят часов непрерывной работы.

— Значит, у вас осталось четыреста восемьдесят часов на то, чтобы привести в порядок систему навигации, — сухо сказал Рэймин. — Возвращайтесь к работе, лейтенант. Жду от вас доклада через два часа.

Он выключил интерком и повернулся к старшему помощнику, капитан-лейтенанту Бельтону.

— Плохи наши дела, Крей.

Старпом, худой сорокалетний мужчина с узким лицом и голым черепом, напряженно усмехнулся.