– Я виновен лишь отчасти. Это был не я.

– Продолжай.

– Не трогай меня.

– Говори все, что знаешь, и, возможно, пытки не потребуются. – Я отстранилась, совсем немного, так, чтобы просто не нависать над ним.

Его дрожащие руки гладили босые пальцы статуи, будто это могло придать сил.

– Хризантема – это сборище старых кораблей. Они разрушаются сами по себе, нужно постоянно за ними следить. Я не устраивал саботажа. И… если сегодня случилась трагедия, то была воля божественного Космоса, и… – Я вновь приблизилась, и он торопливо договорил: – Императорскому скипетру нужна не только кровь Домитриана. Но и благословение.

– Твое благословение.

– Не только мое! Всей паствы. И… И…

В этот момент звезды снаружи сдвинулись или расположение Хризантемы в шестизвездной системе изменилось под силой гравитации… Свет упал на хрустальную статую. Жуткий ореол вспыхнул над ее головой и разлился по прозрачным венам, отбрасывая микроскопические радуги.

Фустиан нан Домитриан отпрянул от статуи. Похоже, свет зажег пламя в его сердце; по лицу священника разлилась чистая радость. Он попятился прочь от истукана и упал на колени. Навеянный мною ужас потерял над ним власть.

Я раздраженно посмотрела на статую Интердикта, и на миг мое сердце замерло. Было что-то завораживающее в ее сиянии, словно я стояла перед живым божеством. Она казалась нереальной, грозной и в то же время прекрасной, как то небесное сияние, которым любовались мы с Тайрусом…

В следующий миг свет погас – видимо, угол наклона опять изменился. Фустиан по-прежнему блаженно улыбался, в его глазах горел фанатичный огонь слепой веры.

– Как занятно, Немезида дан Эмпиреан, – мечтательно протянул он. – Это очень редкое явление, происходит всего пару раз в месяц, но случилось, когда ты пришла сюда. Думаю, его можно расценивать как знамение. Возможно, Живой Космос говорит мне, что я могу открыть священную тайну даже такому существу, как ты. Так я и поступлю: не из страха, но из чувства долга.

«Верь во что угодно, священник», – мрачно подумала я, а вслух велела:

– Говори.

Мое зрение все еще было затуманено светом статуи. Улыбающийся Фустиан выпрямился в полный рост.

– Мне была оказана честь носить диод верности. – Он протянул мне руку. – Его вживил мне в ладонь прежний священник, а ему – его предшественник. При восхождении нового императора носитель диода должен благословить его на царство. Все мы, кому доверили эту честь.

Я уставилась на его ладонь:

– И сколько вас?

– Не представляю. Возможно, сотни, возможно, тысячи… Кто знает? Мы должны объединить наши голоса и благословить восхождение императора. Но каждый голос по отдельности лишь крохотная капля в огромном море. Интересно, будет ли мне больно, если я тебе продемонстрирую? – Фустиан сложил ладони вместе и произнес: – Да ниспошлют бесконечные звезды свое благословение на нашего нового императора.